Последние отзывы

  128  

— Идет, — ответил я.

Я сходил в ванную, намочил полотенце и швырнул его Осано. Он вытер лицо и шею, испустив вздох удовольствия от прикосновения холодного полотенца.

Осано ссутулился, наклонившись вперед.

— Она напомнила мне о письмах, которые писала в последние два месяца, прося дать ей денег на ребенка. Понятно, что денег я не послал, она бы потратила все на себя. Потом она сказала, что ей не хотелось беспокоить меня, пока я был занят в Голливуде, но что наш младший сын заболел, менингит спинного мозга, и что у нее, мол, не было денег, и ей пришлось положить его в городскую больницу, в отделение для бедных. Ты представляешь себе эту сучару поганую? Она не сообщила мне ничего только затем, чтобы вывалять меня в этом дерьме, чтобы я оказался во всем виноват.

Я знал, как любит Осано всех своих детей от разных браков. Эта его способность всегда меня изумляла.

Он всегда посылал им подарки на дни рождений, всегда брал их к себе на лето. И время от времени заходил, чтобы взять их в театр, или в ресторан, или на стадион. Но сейчас, похоже, он вовсе не был встревожен болезнью своего ребенка, и это меня удивило. Он понял, о чем я думаю.

— У парня всего лишь высокая температура, что-то типа респираторного заболевания. Пока ты там ухаживал за Венди, я звонил в больницу, они сказали, что ничего серьезного. Потом я позвонил своему врачу, он заберет парня оттуда и положит в частную больницу. Так что все в порядке.

— Вы хотите, чтобы я тут побыл? — спросил я.

Осано отрицательно покачал головой.

— Мне надо съездить к сыну в больницу, и кроме того позаботиться об остальных детях, раз уж я на время разлучил их с мамашей. Но эта сучка, она уже завтра будет на ногах!

Прежде чем уйти, я задал Осано один вопрос.

— Когда вы выбрасывали ее из окна, вы помнили, что лететь ей придется всего лишь два этажа?

Он усмехнулся.

— Конечно, — ответил он. — Да я и подумать не мог, что она улетит так далеко. Говорю тебе, она ведьма.

На следующий день во всех Нью-йоркских газетах на первой странице появились статьи об инциденте. Для такого отношения Осано все же был достаточно известен. По крайней мере, Осано не оказался за решеткой, потому что Венди не стала подавать в суд. Она сказала, что, вероятно, споткнулась и вылетела через окно. Но это было уже на следующий день и положения это не исправило. Осано вежливо попросили отказаться от своей должности редактора обозрения, и вместе с ним ушел и я. Один фельетонист зубоскалил, что, мол, если бы Осано получил Нобелевскую премию, то стал бы первым ее лауреатом, выбросившим свою жену из окна. Хотя на самом деле всем было абсолютно ясно, что эта маленькая комедия свела все шансы Осано получить премию к нулю. Кто же даст серьезную респектабельную Нобелевскую премию такому отвратительному типу как Осано? Да и сам Осано не слишком помог делу, опубликовав спустя некоторое время сатирическую статью о десяти лучших способах отделаться от своей жены.

Но на данный момент у нас обоих были проблемы. Мне придется зарабатывать на жизнь лишь заказными статьями, ведь теперь у меня не было постоянной работы. Осано нужно было на какое-то время залечь на дно, там, где газетчики не смогли бы его отловить. Осано я мог помочь. Я позвонил Калли в Лас-Вегас и объяснил ситуацию. Не мог бы он спрятать Осано в Занаду на пару недель? Я знал, что искать его там никому не придет в голову. Осано не возражал. В Лас-Вегасе он ни разу не был.

Глава 26

Теперь, когда Осано схоронился в Вегасе, требовалось решить мою другую проблему. Работы теперь у меня не было, поэтому я набрал столько заказов на статьи, сколько сумел. Я писал книжные рецензии для журнала «Тайм», для «Нью-Йорк Таймс», и еще мне дал кое-какую работу новый редактор обозрения. Но это все было очень ненадежно: я никогда не знал заранее, сколько я получу к какому-то определенному сроку. Из-за этого я решил всерьез заняться своим романом в надежде, что он принесет хорошие деньги. На протяжении следующих двух лет жизнь моя была очень простой. В своей рабочей комнате я проводил от двенадцати до четырнадцати часов ежедневно. Ходил вместе с женой в супермаркет. Летом и по воскресеньям я брал детей на Джонс Бич, чтобы Валери могла отдохнуть. Иногда, ближе к полуночи я принимал тонизирующие таблетки, чтобы не заснуть, и продолжал работать до трех-четырех утра.

За это время я несколько раз выбирался пообедать в Нью-Йорке с Эдди Лансером. Теперь Эдди в основном писал сценарии для Голливуда, и было ясно, что идея писать романы оставлена им навсегда. Ему нравилась такая жизнь: женщины, легкие деньги и он клялся, что больше не станет писать романов. По четырем из его киносценариев поставлены удачные фильмы, наделавшие много шуму, и спрос на него был большой. Как-то раз он предложил, чтобы я работал вместе с ним, но для этого нужно было ехать в Голливуд, и я отказался. Я не мог представить себя пишущим для кинобизнеса. Потому что, несмотря на забавные истории, которые мне рассказывал Эдди, мне абсолютно ясно было то, что писать для кино — штука неинтересная Ты переставал быть художником. А просто перелиновывал мысли каких-то других людей.

  128