ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  41  

К тому же, по правде говоря, я пребывал в соревновании с другими людьми. И поэтому стремился стать лучшим человеком, лучшей индивидуальностью. Я находил удовлетворение в том, что не алчен до денег, когда и другие люди отстранялись от них. Презирать славу, быть честным с женщинами, быть сознательно незапятнанным. Мне доставляло удовольствие не подозревать других и доверяться им почти во всем. Но себе я никогда не доверял. Быть честным одно, а быть упрямцем — совершенно другое.

Короче говоря, мне лучше быть обманутым, нежели обмануть; я радостно соглашался, чтобы меня провели, пока я сам никого не провел. И я понимал, что это броня, в которую сам себя заковал, что это вовсе не заслуживало восхищения. Слово не могло оскорбить меня, если оно не вселяло чувства вины. Если я был о себе хорошего мнения, то какая разница, если другие думают обо мне плохо? Конечно, это не всегда срабатывало. В броне были трещины. И с годами я совершил несколько промахов.

И все же — все же — я чувствовал, что, как бы элегантно это ни звучало, но было в некотором роде низшей разновидностью хитрости. Что моя моральность покоилась на холодном каменном основании. Что в жизни попросту не было ничего такого, чего мне бы хотелось настолько, чтобы совратиться. Единственное, чего я жаждал это создать великое произведение искусства. Но не ради славы или денег, или власти, как я думал. Просто чтобы осчастливить человечество. Ах! Однажды в подростковом возрасте, удрученный чувством вины и никчемности, я набрел на роман Достоевского «Братья Карамазовы». Эта книга изменила мою жизнь. Она придала мне силу. Она позволила мне увидеть хрупкую красоту всех людей независимо от того, насколько неприглядно они выглядели внешне. И я навсегда запомнил тот день, когда, закончив читать книгу, сдал се в библиотеку приюта, а потом вышел под лимонный свет осеннего дня. Я испытывал светлое чувство. Пределом моих мечтаний было написать книгу, которая заставила бы людей испытать то, что я испытал в тот день. Это было для меня высшим проявлением власти. И чистейшим. И вот, когда был опубликован мой первый роман, над которым я трудился пять лет и который мне так трудно было издать без художественного компромисса, я в первом же обзоре прочел, что он грязен, никчемен, книга, которую ни в коем случае не следовало писать, а уж если написана — издавать.

Книга принесла очень немного денег. Она получила несколько хвалебных отзывов. Согласились, что я создал подлинное произведение искусства, и, конечно, до некоторой степени удовлетворил свои амбиции. Кое-кто писал мне, что я могу достичь уровня Достоевского. Я обнаружил, что утешение, содержавшееся в этих письмах, не уравновешивало чувства отверженности из-за коммерческого провала.

У меня был еще один замысел великого романа, моего «Преступления и наказания». Мой издатель не давал мне аванса. И никакой издатель не дал бы. Я прекратил писать. Долги копились. Семья жила в нищете. У моих детей не было ничего, что было у других детей. Моя жена, за которую я отвечал, была лишена всех материальных радостей общества и т. д., и т. и. Я уехал в Вегас. И поэтому я не мог писать. Теперь это стало ясно. Чтобы стать художником и хорошим человеком, каким я стремился быть, я должен был некоторое время брать взятки. Самому себе можно продать все, что угодно. И все же, я заставил Фрэнка Элкора уламывать меня шесть месяцев, а потом он одержал победу. Я был заинтригован Франком, поскольку он представлял из себя законченного игрока. Покупая подарок жене, он всегда находил, что заложить в ломбард, если у него не хватало денег. И мне понравилось, как он пользуется своим чековым счетом.

По субботам Фрэнк отправлялся за покупками для семьи. Все соседние продавцы знали его и обналичивали его чеки. В мясном магазине он покупал лучшие куски телятины и говядины и тратил добрые сорок долларов. Он давал мяснику чек на сто и получал шестьдесят баксов сдачи. То же происходило в бакалее и овощной лавке. Даже в магазине напитков. К субботнему полудню у него было около двухсот баксов сдачи от похода по магазинам, и он использовал их для ставок на бейсбол. На его чековом счету не было ни пенни. Если в субботу он проигрывал наличные, то брал кредит у своего букмекера под удвоенные ставки на воскресные игры. Если он выигрывал, то бежал в банк в понедельник утром, чтобы оплатить свои чеки. Если проигрывал, то оставлял чеки без оплаты. Потом в течение недели он вымогал взятки за устройство молодых ловкачей-призывников на шестимесячную программу, чтобы оплатить чеки, когда они будут предъявлены во второй раз.

  41