68 
Его жена молча покачала головой и продолжила крутить руки, ее глаза были широко распахнуты и – по его мнению – полны тревоги.
Решив, что она, наверное, немного нервничает из-за постели, и что он должен вести себя осторожно и мягко, Эйдриан медленно направился к ней, желая поцеловать ее и этим рассеять ее тревоги. Но в момент, когда он огибал угол, она повернулась и снова забралась на постель.
Эйдриан слабо улыбнулся, думая, что она переменчива, как ветер. Он тоже стал ложиться, только для того, чтобы обнаружить, что она проползла по постели и спустилась с противоположной стороны.
Медленно выпрямившись, Эйдриан наблюдал, как она повернулась и стала смотреть на него через разделявшую их кровать, снова нервно ломая руки.
– Кларисса, – медленно произнес он. Но это было все, что он успел сказать, когда она выпалила:
– Я не думаю, что хочу, чтобы вы протыкали мой пирог своим жезлом.
Эйдриан замер и моргнул. Вот, опять этот жезл, а он понятия не имеет, о чем она говорит. Проткнуть ее пирог его жезлом? В этом не было никакого смысла.
– Боюсь, я понятия не имею, о чем вы говорите, жена.
Кларисса вздрогнула от этого последнего слова, потом сказала:
– Я хочу сказать, я не хочу, чтобы вы протыкали мою вуаль своим ключом.
Вместо того чтобы помочь ему понять, она запутала его еще больше.
– Что?
– Мой замок слишком мал для вашего жезла.
– Вы говорите на каком-то особом языке? – спросил Эйдриан. – Кларисса, я понятия не имею, что...
– Лидия все объяснила.
И Эйдриан окаменел, его вдруг осенило. Он должен был догадаться раньше.
– Лидия, – повторил он.
Кларисса пылко кивнула:
– Вы сказали спросить ее о том, почему это будет неудобно. Я не спрашивала, но она все равно объяснила.
– Понятно. – Он вздохнул. Ее странное сегодняшнее поведение приобрело смысл: Лидия до смерти запугала ее, и последние десять часов она провела, в ужасе ожидая предстоящей ночи. И все это его собственная вина, признался он. Он действительно велел ей спросить Лидию, вместо того чтобы рассказать ей про девственную вуаль самому.
Устало взъерошив рукой волосы, Эйдриан спросил:
– И Лидия сказала, то я проткну ваш пирог своим жезлом?
Кларисса кивнула:
– Она сказала, что ее мать объясняла ей, что мужчина – это ключ, а женщина – замок, и что он должен вставить ключ в замок, но что все это была ложь. Это все гораздо грязнее и к тому же больно, а потом она взяла маленький серебряный жезл и воткнула его в вишневый пирог и сказала, что верхняя корочка – это вуаль, которую мужчина должен пронзить своим жезлом. И я, конечно, не уверена, поскольку у меня нет очков, но судя по тому, что я видела, у вас, кажется, очень большой жезл, милорд.
Последнее было произнесено таким горестным тоном, будто это действительно было плохо, и Эйдриану пришлось спрятать улыбку. Хотя во всем этом не было ничего смешного; Лидии удалось сильно усложнить ему задачу. Но все же он испытал облегчение, узнав, что это не имеет никакого отношения к тому, что она каким-то образом увидела его лицо и питает к нему отвращение.
– Кларисса?
– Да? – Она смотрела настороженно, как олениха, глаза были расширены и полны тревоги, грудь быстро поднималась и опускалась, потому что ее дыхание стало неглубоким и учащенным.
– Вам нравятся мои поцелуи? – терпеливо спросил он.
Выражение ее лица стало еще более настороженным, как будто она чувствовала в его вопросе какую-то ловушку. Однако после недолгого замешательства Кларисса кивнула и сказала:
– Да, милорд. Мне очень нравятся ваши поцелуи.
– А вам нравится, когда я трогаю и ласкаю вас?
Кларисса переступила с ноги на ногу, как будто собираясь убежать, но кивнула.
– И вам понравилось то, что я делал с вами в вашей комнате?
Кларисса прикусила губу, но снова кивнула.
– Тогда что, если мы просто сделаем это снова?
– Только поцелуи и прикосновения и... – даже в неясном свете пламени он увидел, что ее лицо залилось румянцем, остальное?
– Да, – солгал Эйдриан. У него были все намерения пойти гораздо дальше этого, но сначала он должен успокоить и подготовить ее. Говорить ей заранее, что именно он собирается сделать, было бы неразумно.
Кларисса немного расслабилась.
– Вы не против, если мы не будем...
– Протыкать ваш пирог? – сухо подсказал Эйдриан, когда она замешкалась. – Нет, я совсем не против.
Кларисса облегченно вздохнула и улыбнулась одной из тех широких сияющих улыбок, от которых он чувствовал себя самым привлекательным мужчиной в мире. Она даже не потрудилась ответить на его вопрос словами, а вместо этого забралась на кровать и устроилась под одеялами, потом повернулась к нему и выжидательно улыбнулась.
68 
