107 
Эви ничем не могла помочь и только наблюдала за ним. Если он потеряет опору, то может упасть и удариться головой. Однако Адам держался крепко и, достигнув конца оглобли, закинул ногу на барахтающуюся лошадь.
Крепко сжимая коленями бока животного, Адам наклонился, чтобы дотянуться до поводьев. Когда они оказались в его руках, он направил лошадь к берегу. В конце концов измученная лошадь нашла опору и добралась до противоположного берега, волоча за собой сломанную повозку.
Измученный Адам сполз на землю. Все его силы были отданы борьбе с течением. Он лег на землю, не отпуская поводьев.
Эви слезла со своего шаткого сиденья и поспешно опустилась на колени рядом. Ее спутанные волосы свисали на плечи мокрыми сосульками, когда она склонилась над ним с озабоченным видом:
— С тобой все в порядке?
Адам кивнул и сел.
— Да… вот только отдышусь… немного. А как ты? Успокоившись, Эви сказала, стуча зубами:
— Я в порядке… только очень замерзла. Адам обнял ее и крепко прижал к себе. Затем наклонил голову и поцеловал. В этом поцелуе смешались успокоение, желание и любовь. Две фигуры оставались в объятиях друг друга, не замечая дождя, который продолжал поливать их.
Хотя большая часть содержимого повозки намокла, Эви слишком замерзла, чтобы что-то предпринимать сейчас. Дрожа, она сняла мокрую одежду и завернулась во влажное одеяло. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо была в таком жалком состоянии.
Прошло около часа, прежде чем Адам сумел отыскать немного сухих дров для костра. Эви поставила котелок, чтобы сварить кофе, в то время как Адам снова пошел за дровами. Когда он вернулся, его уже ждали горячие бобы с солониной.
В эту ночь они залезли под брезент и уснули в объятиях друг друга.
Эви проснулась от ударов грома и вспышек молний, пронзающих небо в отдалении. В течение ночи дождь время от времени затихал, но было ясно, что гроза, шумевшая вдалеке, скоро придет к ним.
Молодая женщина села и осторожно потерла ноющую поясницу. Подошел Адам и протянул ей чашку кофе.
— Доброе утро. Как только поешь, двинемся. Я упаковал все, что лошадь может унести в седельных сумках.
Кивнув, Эви оделась. Одежда была все еще сырой.
— Мы возвращаемся на рудник?
— Конечно, нет. Мы оба сядем на мерина. Он достаточно силен, чтобы довезти нас до Соноры.
Жуя черствый сухарь и допивая остатки кофе, Эви наблюдала, как Адам заворачивал одеяла в брезент. Закончив, привязал скатку к седельным сумкам.
Эви раздражала настойчивость Адама. Продолжать путешествие неразумно.
— Почему мы не можем задержаться на день, чтобы отдохнуть и обсушиться?
Адам раздраженно посмотрел на нее и вздохнул:
— Мы не сможем обсушиться здесь. Посмотри на небо. Так что, пожалуйста, не спорь со мной.
Эви поняла, что дальнейший разговор бесполезен. Однако трудно отделаться от старых привычек: спорить с решениями Адама было ее второй натурой.
— Не понимаю, почему мы не можем вернуться и подождать, когда Сэм и Симона тоже уедут? Какое значение имеет неделя или около того?
— В этих горах через неделю может выпасть снег. Мы можем потерять ребенка, если он родится в Пэдди или, хуже того, на руднике. — Он вывел оседланную лошадь и взобрался на нее.
— Но почему все должно быть так плохо? — упорствовала она.
Адам протянул ей руку, и она неохотно ухватилась за нее. Он поднял Эви, и она уселась на широкое седло в кольце его рук.
— Эви, мотаться по этим горам в твоем положении — безумие. Я терпел достаточно.
— Я не была уверена, что беременна, когда покидала Сан-Франциско, — резко сказала она оправдываясь.
— Не хватало еще, чтобы ты знала об этом. — Его упрек напомнил о прежнем Адаме: самодовольном, упрямом и безапелляционном.
— Если бы я задержалась, Сэм и Симона ушли бы без меня. — Внезапно глаза ее расширились от острой боли в пояснице.
Ни о чем не подозревая, Адам продолжал высказываться:
— Ты думала только о том, чтобы сбежать от меня, не заботясь о последствиях. Однако нравится тебе или нет, Эви, но мой ребенок не должен родиться на руднике.
Эви ощутила новый приступ боли. Она беспокойно посмотрела мужу в лицо.
— Адам, кажется, я рожаю. Но ведь еще слишком рано. Очень рано.
Увидев ее испуганный взгляд, он тихо выругался:
— Проклятие! Я знал, что нам надо было поскорее убраться отсюда. Ты уверена, Эви?
— Не очень. Я никогда не рожала прежде. Возможно, я ошибаюсь. — Через несколько минут боль снова повторилась, не оставляя сомнений. — Я уверена, ребенок начал двигаться, Адам, но ведь еще слишком рано.
107 
