Я смущенно улыбнулась и опустила глаза.
– О! Не надо скромничать, Лёля! Вы умница! И очень необычная юная леди. В наше время молодежь совсем не интересуется политикой, поэтому вдвойне приятно встретить девушку, которая умеет не только говорить, но и думать.
– Благодарю вас. Вы мне льстите.
Старикашка даже мысли не допустил, что говорю всерьез. Заохал, залепетал о чрезмерной скромности.
– Моя дочь тоже немного разбирается в политике, – признался он. – И иногда озвучивает умные мысли, но вы… выше всяких похвал.
Я выдавила очередную улыбку, молчаливо взмолилась – сгинь!
Мою мольбу услышал не бог, а Орис. Он окликнул старикашку, и тот с удвоенной энергией побежал к графу.
Душно, жарко, стыдно. От высокомерной роскоши кружилась голова, от довольных мордашек эльфов – тошнило. Они уже забыли о проблемах, которые обсуждали полдня. Пили, травили байки и смеялись.
– Вы слышали, – воскликнул кто-то, – его величество уехал на длительную охоту в пограничные леса.
– Да, – отозвалась одна из дам. – Только он не взял с собой двор, представляете? Как можно? Это ведь нарушение этикета!
– Госпожа Ди, не переживайте вы! – рассмеялся третий. – Охота – мужская забава, там нечего делать дамам, даже столь прекрасным, как вы.
Дама фыркнула и продолжила гнуть свое: про этикет, про манеры и прочую дворцовую лабуду. Рядом с этой компанией еще одна, чисто мужская. Эти улыбаются, осушают один бокал за другим. Орис важно беседует со старикашкой и Какусом, изредка поднимает палец к потолку.
Тошно, противно, мерзко! Вся эта роскошь, светские манеры, высокопарные слова…
Я подхватила бокал вина и скользнула на террасу. Легкий ветерок коснулся кожи, я с упоением вдохнула прохладный, освежающий воздух. Солнце почти скрылось, по фиолетовому небу неспешно плыли клочки облаков. Вдалеке слышался птичий щебет – неугомонные, неужели не знают, что пора спать?
– Вы здесь? – Голос за спиной показался знакомым. Впрочем, здесь все голоса знакомы.
Обернулась и немного удивилась, разглядев Брайта. Рыжеволосый юноша со сдержанной улыбкой шагнул навстречу, встал рядом, тоже уставился на закат. Ну вот зачем? Зачем он пришел? Я сделала большой глоток, отвернулась.
Интересно, а звезды здесь те же, что у нас? Или все-таки другие? Хотя какая разница? В своем мире я их и не видела толком. Небо над Москвой всегда затянуто тучами, а когда удается выбраться за город или на отдых – глядеть в небо некогда.
– Лёля?..
Ну вот… Брайт все-таки решил со мной поговорить. Черт! Не хочу! Стой молча!
Я даже бровью не шевельнула, и рыжий смолк. Но взгляд кожей чувствую. Что ему нужно? Орис просил быть милой… Орис… чтоб он провалился.
Попыталась натянуть на лицо улыбку, но не смогла.
– Вы хотели о чем-то спросить, Брайт?
Рыжий молчал. Причем не театрально, а как-то грустно и искренне.
Ну и ладно.
– Лёля, откуда в вас столько яда? – вдруг отозвался он. Я вспыхнула, стиснула зубы. Показалось, бокал в моей руке вот-вот треснет. – Вы ведь знаете, человек разумен. Не отпирайтесь, вы сами это сказали. Там, на Совете.
– И что? – выдохнула я.
– Если мы не начнем пересматривать отношение к людям, продолжим втаптывать в грязь, они рано или поздно взбунтуются. И тогда нас не спасут ни армия, ни бог.
Я пожала плечами с самым равнодушным видом. Надеюсь, слез, которые накатились на глаза, Брайт не заметил.
– Мы очень долго шли к этому обсуждению, Лёля. Думали, граф Орис станет нашим главным оппонентом, и тут объявились вы. Орис нарочно пригласил вас на это совещание, так? Вы все испортили.
– Вы сможете доработать этот закон и вынести его на рассмотрение снова.
– Дело не в законе. Вы повернули мнение Совета. До начала совещания многие сомневались, а теперь сомнения отпали. Мы потратили два столетия, чтобы подготовить почву… Сколько придется потратить теперь – даже предположить боюсь.
– Вы преувеличиваете, – сказала и закусила губу.
Еще слово – развернусь и уйду. Мне и без этих нравоучений тошно. И вообще, я не виновата! Это Орис! Орис виноват! Если бы я выступила в поддержку этого закона, он бы провалился с еще большим треском. Только представить – человек, переодетый эльфом, доказывает необходимость реформ.