72 
— Если все, что вы говорите, — правда, и падение валуна — тоже не случайность, тогда…
— Есть кое-что еще, — перебила Мерри.
— Еще?!
— Да. — Мерри взглянула на мужа и сказала: — Мне кажется, кто-то добавляет ему в питье какое-то зелье.
— Зелье? — воскликнул Герхард. — Что вы имеете в виду?
— Вы наверняка заметили, что он неважно себя чувствовал в д'Омсбери. Он покачивался и невнятно говорил.
— Да. Он мне жаловался, что с ним не все в порядке, и предположил, что ему что-то подсыпают в питье. — Герхард помолчал и нехотя добавил: — Тогда я подозревал вас.
— Меня? — удивилась Мерри.
— У вас были причины для недовольства и обид, — пояснил он. — Но Алекс ничего не пил две ночи подряд, а симптомы сохранялись. Тогда мы решили, что у него так проявляется болезнь, поразившая его людей.
— Да, мне он сказал то же самое в ночь накануне отъезда, — призналась Мерри. — Но у него после этого не было подобных симптомов. До прошлой ночи. — Она замолчала и, немного подумав, снова заговорила: — В первую ночь он валялся без сознания из-за упавшего валуна. А прошлой ночью он вообще был на себя не похож. Он говорил невнятно, спотыкался, да и вообще вел себя как безумец. Он всю ночь не давал мне покоя… своей ненасытностью. Он… — Тут Мерри покраснела и замолчала, не желая продолжать.
Герхард поинтересовался:
— А что было в ночь, которая была между ними? Когда шел дождь?
— Все было в полном порядке. — Она вздохнула и сухо добавила: — Но той ночью Годфри вел себя как пьяный дурак.
— Малыш Годфри? — растерялся Герхард.
— Он приболел, и Алекс отправил его спать в повозку. А там он всю ночь напролет приставал к Уне…
Тут Мерри вспомнила рассказ Уны о том, что он был совершенно на себя не похож. Она была уверена, что он пьян. Интересно почему? От него пахло вином? Или же он был неуклюж и бормотал нечто невнятное? А вчера Уна сказала, что у Годфри теперь ясные глаза, а у Алекса нет… Мерри быстро направилась к выходу из палатки.
— Я должна поговорить с Уной, — решительно сказала она, но на пороге остановилась и оглянулась на неподвижного мужа.
— Я побуду с ним до вашего возвращения, — успокоил ее Герхард.
Мерри кивнула.
— Я очень быстро вернусь. — Она выскочила из палатки и вскрикнула, едва не столкнувшись с Уной. — А я как раз шла к тебе.
— Я пришла к вам, чтобы узнать, почему мы так задерживаемся. Мы сегодня поедем или нет?
— Я… — Мерри прикусила язык и не стала говорить, что почти наверняка они сегодня никуда не поедут, потому что заметила стоящего рядом Годфри.
— Алан послал меня за Герхардом, — сказал парень в ответ на ее немой вопрос. — Он хочет о чем-то его спросить.
— Я дам ему знать, — сказала Мерри, обратив внимание, что Годфри выглядит очень робким и боится даже смотреть в сторону Уны. Он до сих пор переживал по поводу своего поведения накануне ночью. С этим все равно ничего не поделаешь, поэтому Мерри отвернулась и нырнула в палатку. Герхард, как оказалось, слышал голос Годфри и уже встал.
— Я вернусь, как только смогу, и мы закончим разговор. А пока я поставлю двух человек у палатки, чтобы охраняли лорда Алекса, — сказал он.
Мерри кивнула, взяла Уну и Годфри за руки и втащила их обоих в палатку.
— Что? — воскликнул Годфри и густо покраснел, но сразу позабыл о своих глубоких переживаниях, заметив лежащего без движения Алекса. — Лорд Алекс болен?
Мерри опустила полог и, повернувшись, увидела, как парень встал на колени рядом с хозяином. Он чуть не плакал.
— Нет, — ответила она. — На него напали.
— Напали? — переспросила Уна и подошла ближе к постели. — Но кто?
— Именно это я и пытаюсь выяснить, — сказала Мерри и тоже подошла поближе к Алексу.
Он был по-прежнему бледен и неподвижен и казался совершенно беззащитным. Грустно вздохнув, она спросила Уну:
— Ты говорила, что Годфри был пьян, когда полез к тебе в повозке, Как ты это определила? От него пахло вином?
— Я не был пьян! — запротестовал Годфри. — По крайне мере я так не думаю. Я выпил только полкружки вина, которое вы дали мне, но этого было недостаточно, чтобы…
— Нет, дело не в запахе, — ответила Уна, и парнишка замолчал, глядя на нее. — Запах, конечно, был, но несильный. Просто у него заплетался язык, он был ужасно неловок, а глаза стали совсем черными. — Уна пожала плечами. — Вот я и решила, что он пьян.
72 
