Глава 6

От ярости глаза Йена словно затянуло красной пеленой. Сквозь нее он видел Бет. Ее локоны были аккуратно уложены в сложную прическу, которую она сделала в это утро. Видел он и Феллоуза в черном поношенном костюме, и голубые глаза Бет, в которых было смятение.

Феллоуз рассказал ей. Будь он проклят, но он все рассказал ей.

Феллоуз вырывался из рук Йена.

— Подобное обращение с офицером полиции — оскорбление!

— Все в тебе оскорбительно! — Йен отшвырнул его в сторону. — Убирайся!

— Йен…

Голос Бет заставил его оглянуться. Она стояла словно цветок, хрупкая и беззащитная, единственный яркий лучик в сером мире.

Он хотел, чтобы Бет оставалась в стороне от этого грязного дела на Хай-Холборне и от всего, что Йен старался скрывать последние пять лет. Бет это не касалось.

Феллоуз разрушил положение. Проклятый тип разрушал все, к чему прикасался. Йен не хотел, чтобы Бет смотрела на него, как другие, стараясь догадаться — не Йен ли вонзил нож в еще теплое тело куртизанки. А затем размазал кровь по стенам. Ему хотелось, чтобы Бет продолжала смотреть на него с некоторым удивлением, улыбаясь ему. Но она сделала какой-то непонятный ему жест.

Иногда Йен сам задумывался, не убил ли он Салли в приступе гнева. Иногда он не помнил, что делал в минуты помрачения. Но он помнил, что видел той ночью, видел то, о чем никогда и никому не рассказывал, даже Харту.

Феллоуз расправил воротник, лицо у него побагровело. Йен надеялся, что причинил достаточно боли этому человеку. У Феллоуза была в жизни одна цель — настроить публику против Харта, против Йена, против всего, связанного с Маккензи. Феллоуз настолько надоел Харту и Йену, что пять лет назад у него отобрали дело об убийстве в Хай-Холборне и предупредили, что, копаясь и далее в этом деле, он рискует потерять должность.

И вот Феллоуз вернулся. Это означало, что он узнал что-то новое.

Йен думал о Лили Мартин, лежавшей в гостиной, где он неделю назад нашел ее с ножницами, пронзившими сердце. Он помнил свой гнев и печаль. Он хотел, защитить ее, но не сумел.

— Убирайся, — повторил он Феллоузу. — Здесь тебе не место.

— Этот дом сняла леди Изабелла Маккензи, — заявил Феллоуз. — И меня не предупреждали, что нельзя говорить с миссис Экерли. Она — не Маккензи.

Йен взглянул на самодовольное выражение лица Феллоуза.

— Миссис Экерли находится под моим покровительством.

— Вашим покровительством? — ухмыльнулся Феллоуз. — Красиво сказано!

— Мне, безусловно, не нравится, какое отношение это имеет ко мне, — вставила Бет. — Пожалуйста, инспектор, уходите. Вы сказали то, что хотели, и я буду вам весьма признательна, если вы уйдете.

Феллоуз поклонился, но глаза его блеснули.

— Конечно, миссис Экерли. Доброй ночи.

Йен не испытывал удовлетворения, глядя вслед покидавшему гостиную Феллоузу. Он вышел следом за ним в холл и приказал лакею ни под каким видом вообще не впускать его в дом. Йен постоял в дверях, пока Феллоуз, насвистывая, удалялся по оживленной улице.

Он обернулся и увидел за спиной Бет. Она пахла так, как пахнут цветы, слабый аромат духов впитался в ее кожу.

Она раскраснелась, ее щеки были влажными, дыхание учащенным.

  28