Последние отзывы

  37  

– Никакая вы не лицемерка, – сказал Энтони. – Подвыпивший парень, сочиняющий оды дешевому бренди, выставляет себя на посмешище, изображая клоуна, чтобы привлечь к себе внимание. Фарнсуорт сам находил это занятным, ему было весело. А на следующий день, когда он протрезвел и у него перестала болеть голова, смеялся над своей дикой выходкой вместе со всеми. Сугубо личные переживания человека редко бывают забавными. Их нельзя выставлять на всеобщее обозрение.

– Но некоторые считают иначе, упиваясь чужими неприятностями.

Энтони покачал головой:

– Чужие проблемы щекочут людям нервы. Когда они узнают, что у кого-то не все гладко, их переполняет чувство собственного превосходства. Дело не столько в самом скандале, сколько в том, что люди узнают то, чего не вправе знать.

Помолчав, Селия сказала:

– По-моему, вы правы. Мне почему-то это не приходило в голову. Очень логично. Вы здравомыслящий человек.

– Что же, теперь я могу со спокойной душой удалиться, – с улыбкой произнес Энтони. – Поскольку высказал хотя бы одну здравую мысль.

– Уверена, это была не первая ваша здравая мысль за сегодняшний вечер. – Они дошли до дальнего конца сада.

Селия подняла голову и посмотрела на звездное небо.

– Ни одной падающей звезды на этот раз, – пробормотала она. – Вот уж не везет так не везет – пропустила единственную падающую звезду за сегодняшний вечер.

– Если хотите, могу подарить вам желание, которое я загадал.

Селия покачала головой:

– Оставьте его себе. А мне пора идти. Мама, наверное, с ног сбилась, разыскивая меня.

Ни слова не говоря, Энтони повернул к дому. Обратно они возвращались молча. В дверях Селия пожелала Энтони спокойной ночи. Он видел, как она вернулась в дом. Сам он пока не был готов возвращаться.

Так, значит, люди обсуждают Селию, и ей об этом известно. Он почувствовал приступ гнева на неблагодарных, невоспитанных гостей, которые шептались за спиной о несчастьях хозяйки. Одно дело – Лондон, где сплетницы с острым языком потехи ради готовы порвать чужую жизнь в клочья. Но ведь предполагалось, что здесь должны быть друзья Селии. Дэвид сам так сказал. И если так с ней обращаются ее приятели и подруги…

– Леди Бертрам! – Энтони вздрогнул от неожиданности, услышав чей-то голос из другого конца сада. – Леди Бертрам! – позвал кто-то снова.

Энтони повернулся и увидел Неда Чилдресса, который направлялся прямо к нему.

– Это ты, Хэмилтон? – удивленно воскликнул Нед.

Нед Чилдресс приходился Энтони дальним родственником, кажется, троюродным кузеном – седьмая вода на киселе. Его отец был кузеном лорда Уорфилда, дяди Энтони, и они с Недом в детстве проводили летние каникулы в шотландском имении Уорфилдов. Нед был одним из немногих друзей Энтони.

– Я искал леди Бертрам. Ты не видел ее?

– Видел. Она только что вошла в дом.

– А-а-а. – Нед заметно огорчился. – Ее светлость попросила меня проследить, чтобы с леди Бертрам ничего не случилось.

– Когда я ее видел, с ней было все в порядке.

– Хорошо. – Нед колебался. – Что ты здесь делаешь?

Энтони вздохнул.

– Дышу свежим воздухом. Деревенский воздух очень полезен для здоровья.

Нед рассмеялся, сразу смекнув, в чем дело:

– Этот воздух не сравнить с удушающей атмосферой гостиной, где женщины сплетничают. – Губы Энтони растянулись в улыбке. Он промолчал. – Никогда не мог понять, что они находят в тебе интересного? Ты самый нудный из всех, кого я знаю.

– Ты говоришь как настоящий друг.

Нед снова рассмеялся:

– Разумеется! – Он оглянулся на входные двери. – Поскольку леди Бертрам здесь нет, я могу возвращаться. Пойдешь со мной?

Энтони тяжело вздохнул. Он не прочь был пойти с Недом – не прятаться же ему в темноте. Поговорив с Селией, Энтони понял, что он не единственный, кого раздражают сплетни вокруг его персоны. Правда, за долгие годы он с грехом пополам научился с ними справляться. Переключив на себя хоть малую толику внимания сплетников, он сделает доброе дело для Селии.

– Конечно.

Глава 8

Первые несколько дней в Эйнсли-Парке были полны всевозможных неожиданностей и подвохов. С одной стороны, Селия была рада снова увидеться с друзьями, оказаться в деревне, где прошло ее детство, подышать свежим воздухом, погреться на солнышке, сменить траурные платья на разноцветные. Настроение ее менялось. То она чувствовала себя самой собой, испытывала почти счастье. То ей снова хотелось убежать от всех. Чем больше времени она проводила с Джейн, Мэри и Луизой, тем яснее осознавала, что она не единственная вышла замуж после сравнительно короткого знакомства, ее чувства, которые едва ли можно было назвать любовью, быстро угасли. Луизу удовлетворяло ее высокое общественное положение и титул виконтессы. Иначе ее никогда не привлек бы лорд Элтон. Брак Мэри устроили родители, муж значительно старше и обращался с ней как с ребенком. Джейн питала привязанность к Перси, но о любви не могло быть и речи. Селия вспоминала то время, когда они с подругами вместе проводили в Лондоне свой первый светский сезон и мечтали о любви и романтике, о красивых молодых людях. За каких-то четыре года ее подруги превратились в утомленных жизнью, пресыщенных гусынь.

  37