Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
67 
Перси испытал потрясение.
– Писать ей письма?! – воскликнул он. – А это еще для чего?
– Потому что, когда ты ей пишешь, ты думаешь только о ней. – Энтони вспомнил, как изливал Селии душу в записках, и покачал головой. – Ну ладно. Все это не важно.
– Нет-нет, подожди! Я занимаюсь любовью со своей женой. – Энтони повернулся и пошел к гостям. Перси побежал за ним. – Каждую неделю!
– Браво, Перси! Поразительная пунктуальность!
– Но ей нравится! – Перси зарделся от смущения.
– Превосходно, – бросил Энтони через плечо.
– Хэмилтон! – окликнул его приятель. Энтони обернулся. – А ты ведь без ума от нее, не так ли? – Эта фраза прозвучала не как вопрос, а как только что сделанное изумленным Перси открытие.
Энтони не ответил. Он стоял посреди поля, на ветру и смотрел Перси в глаза, в которых видел понимание.
«Надо же, – промелькнула у него мысль, – Перси впервые и жизни проявил не свойственную ему проницательность».
– Но тогда, значит, все хорошо, правда? – поднял голову Перси. – Я бы сказал, это залог успеха. Графский титул и огромное состояние, считай, у тебя уже в кармане. Большинство мужчин провернули бы это дельце в течение недели. – Энтони вздохнул и отвел глаза. – И если ты без ума от нее и делаешь все то, что сказал… пишешь письма… и все такое… Заполучив тебя, она будет рада, не так ли?
Энтони мог только на это надеяться. Он покачал головой:
– Понятия не имею, Перси.
Глава 17
Существовала большая вероятность того, что вдовствующая герцогиня Эксетер потеряет самообладание.
Возмутительный скандал, случившийся накануне вечером, непоправимо испортил прелестную домашнюю вечеринку, которую она так тщательно спланировала и на которую возлагала большие надежды. Ее дочь скомпрометировала себя: ее застали в щекотливом положении вместе с повесой, пользующимся дурной славой! С повесой, от которого герцогиня на протяжении более десятка лет всячески старалась ее уберечь. Когда-то, много лет назад, Розалинда имела несчастье позволить Дэвиду пригласить его приятеля в Эйнсли-Парк, потому что Дэвид заявил, что его другу некуда поехать на каникулы. Хотя молодой Лэнгфорд вел себя не хуже, чем остальные приятели Дэвида, в нем было что-то такое, что заставляло Розалинду все время быть начеку. У Розалинды было такое чувство, что, хотя молодой человек был с Дэвидом и остальными его приятелями, на самом деле он не был похож на них. Словно он был отгорожен от них незримой стеной. Одинокий волк, как Розалинда про себя называла его. В конце концов она сказала Дэвиду, чтобы он больше не приглашал Хэмилтона. Она сделала это ради того, чтобы защитить свою подрастающую овечку – Селию.
А теперь… Когда она видела, как Селия смотрит на него, у Розалинды начинало сосать под ложечкой. Дочь снова стала бледнеть и чахнуть, снова ходила как в воду опущенная – словом, снова стала такой же, какой приехала из Камберленда. Хотя нет, нельзя сказать, что Селия была совершенно такой же тогда. Розалинда волей-неволей вынуждена была признать, что Селия больше не выглядела печальной, скорее, задумчивой. Однако это было еще хуже: значит, он запал ей в душу.
– Я правда не понимаю, зачем ты его пригласила, – сказала Гарриет Трокмортон.
– Ты знаешь, что это не я, – поджав губы, ответила Розалинда. – Это Ханна. С подачи Дэвида.
– Не хочу лезть не в свое дело, но должна тебе сказать, Розалинда, слишком уж он ужасен. Я бы на твоем месте вмешалась и сказала, чтобы ноги его здесь больше не было. Особенно учитывая тот факт, что тут будет присутствовать слишком много молодых особ. – Гарриет повернула голову и посмотрела на двух своих дочерей, которые сидели и хихикали, издали наблюдая за мистером Бичемом.
Розалинда вздохнула:
– К счастью для тебя, его, кажется, не интересуют твои девочки. Только моя.
С другой стороны поляны сидел мистер Хэмилтон, он поднял глаза и встретился взглядом с Селией. Несколько мгновений оба смотрели друг на друга, пока кто-то не обратился к Селии с вопросом или предложением – и даже тогда было заметно, что Селия неохотно отвела взгляд от мистера Хэмилтона. У Розалинды упало сердце. Боже! Даже издали видно, что этих двух молодых людей связывает сильное взаимное влечение. Первым побуждением Розалинды было броситься через поле и защитить дочь, заслонив ее своей грудью.
– Для меня Селия все равно что родная дочь, – говорила Гарриет. – Если бы Трокмортон был здесь, я велела бы ему не спускать глаз с этого повесы.
67 
