Последние отзывы

  56  

— Да, особенно когда приходится целовать лошадь. А мне-то всегда казалось, что маленькие принцессы целуют лягушек.

— Как бы мне хотелось быть такой же сильной, как ты, Тия. Ты никогда не огорчаешься.

— Это тебе так кажется, Тыквочка. Послушай, в школе ты будешь недолго, а на Рождество приедешь домой. — Она обняла сестру, и девушки пошли к дому.

— Обещай мне, Тия, что бы ни случилась, ты будешь здесь, когда я вернусь, — попросила Энджи.

— Обещаю, милая. Пойдем же, я помогу тебе собрать вещи.

— Да не понадобится тебе вся эта теплая одежда! — возмущалась Синтия, наблюдая, как сестра засовывает в сундук очередной свитер. — В Сент-Луисе не так холодно, как в Колорадо. К тому же если тебе станет совсем тоскливо, то обратно придется тащить все на себе. Вдруг ты решишь оставить школу искусств и вернуться к фермерской жизни.

— Синтия Маккензи, прекрати тешить ее пустыми надеждами, — строго произнесла вошедшая в комнату Элизабет.

— Уверена, что нашей сестренке захочется вернуться домой, как только она увидит первого же обнаженного натурщика, — усмехнулась Синтия.

Энджи резко повернулась к ней.

— Обнаженного натурщика?! — воскликнула она.

— Конечно. — Бет подмигнула Синтии. — Как еще ты сможешь понять, что тело мужчины симметрично? Только если увидишь мужчину голым.

— Я… Я не хочу рисовать голых, особенно мужчин. Я-то думала, что мне придется изображать животных… пейзажи, солнце… Что-нибудь в этом духе, — пролепетала Энджи.

— Нет, никуда не деться — ты должна уметь рисовать все, — твердо заявила сестра. Энджелин едва не плакала.

— А разве нельзя рисовать женщин?

— Бет, погляди-ка, она даже холодным потом покрылась от стыда.

— Ничего подобного, — возмутилась Энджи. — Мне кажется, вы просто разыгрываете меня. Обнаженные натурщики! Тоже мне! — Она кинула в Синтию подушку.

Синтии удалось перехватить ее и бросить в сестру, наклонившуюся, чтобы взять другую подушку. Расхохотавшись. Энджелин приподняла юбку, обнажая отороченные кружевами панталоны, и поскакала по кровати за убегающей Синтией. К ним присоединилась Бет, державшая в руках еще одну подушку, и начался настоящий бой.

Смеясь и крича, сестры выбежали в коридор, нанося друг другу удары подушками. А потом подушка Синтии порвалась по шву, и целое облако перьев поднялось в воздух.

— Ну вот, мы победили тебя! — закричала Энджи.

— Это несправедливо! — взвизгнула Синтия, но сестры продолжали атаковать ее. Она побежала вперед по коридору. — Вы еще пожалеете, когда я возьму другую подушку.

И тут подушки Бет и Энджи как по команде порвались, и в воздухе поднялось так много перьев, что сестры едва видели друг друга. Синтия взмахнула рукой, и вдруг в облаке перьев внизу лестницы появилась высокая фигура.

Держа в руках шляпу, на нее смотрел Дэйв Кинкейд.

— Дэйв! — воскликнула Бет из-за спины Синтии. — Какой приятный сюрприз! Мы не ждали тебя. — Поправив волосы и приосанившись, Бет стала спускаться вниз. Перья тучей летели за ней.

— Здравствуй, Элизабет, — проговорил Дэйв, не сводя глаз с Синтии. — Энджелин, — добавил он.

— Привет, Дэйв, — кивнула та. — Рада видеть тебя. С вашего позволения, — она обвела присутствующих взглядом, — я, пожалуй, начну приводить все в порядок.

— Да уж, начнешь, — заявила взявшаяся откуда-то Мидди. — Вы, девушки, уже взрослые для таких дурацких забав.

— Да ладно тебе, Мидди, — примирительно сказала Бет. — Ничего страшного не случилось. Начинай убирать, Энджи, а я схожу за шваброй.

— Неужто очередная кухарка ушла от нас, Мидди? — поинтересовалась Бет.

— Да от нее никакого толку не было, — заявила та.

— Надеюсь, ты останешься на обед, Дэйв. — И, взяв Мидди под руку, Бет повела ее в кухню.

Энджи нырнула в свою комнату, оставив Синтию с Дэйвом наедине.

Наконец Синтия нарушила молчание:

— Рада видеть тебя. Ты хорошо выглядишь, Дэйв. Кинкейд стал подниматься наверх.

— Я хочу сказать, ты выглядишь гораздо лучше, чем в тот день, когда я уехала. Я имею в виду… твои… синяки…

Поднявшись, Дэйв схватил Синтию за руку и повел в комнату, которую всегда занимал в Раунд-Хаусе. Едва они вошли, он привлек Синтию к себе и впился в ее губы горячим поцелуем. Синтию охватила сладкая истома, колени ее подогнулись, по телу побежали мурашки.

— Господи, Син, я думал, что смогу забыть тебя, перестану хотеть… Но ничего не получилось. — Он нежно целовал ее лоб, веки, кончик носа, губы, и от его поцелуев по телу Синтии бежали горячие волны.

  56