64 
— Б-р-р-р! — отозвалась Инес. — Слушать — и то холодно.
— Да, ничего не скажешь, холодно, но мы, бывало, наденем шубы, закутаемся в шарфы, прижмемся друг к другу — и никакой холод не проймет.
Маргарита объяснила еще одно различие между рождественскими обычаями в Соединенных Штатах и Мексике.
— Мы, мексиканцы, придаем празднованию Рождества прежде всего религиозный характер. Санта-Клауса у нас нет. Здесь верят, что подарки послушным мальчикам и девочкам дарят те самые волхвы, которые принесли дары младенцу Иисусу. Накануне Крещения, то есть на двенадцатый день Рождества, дети выставляют свою обувь на подоконники или вокруг каминов, и волхвы, якобы, наполняют ее игрушками и лакомствами. Проснувшись утром шестого января, дети, которые хорошо себя вели, ну а на самом деле, конечно, все дети, независимо от их поведения, находят в своих ботинках подарки, — заключила Маргарита с доброй улыбкой.
В самый разгар рождественских торжеств — двадцать восьмого декабря — Мексика отмечала День смеха, который здесь называют Днем дураков. Лорел очень удивились — ей казалось, что он всюду приходится на первое апреля.
— Все живут по-своему, — пожал плечами Брендон.
Мысль что неразумно одалживать что-нибудь стоящее в надежде получить его обратно, породила в Мексике комичный обычай. Считалось, что в День дураков можно не возвращать взятую вещь доверчивому простофиле, который дал ее взаймы. Так, стало традицией давать — а по сути дарить — окружающим пустяки, которые, естественно, уже никогда не возвращались к первоначальному владельцу.
Эта веселая забава сопровождалась шутками, розыгрышами, непрестанным смехом. Дешевые предметы типа чулок, ложек, веревок, расчесок, булавок переходили из рук в руки. Сигары, табак, заколки для волос, ленты, шляпки, перчатки меняли за день несколько владельцев. Шли в ход даже карандаши, бумага, писчие перья, щетки для волос и кухонная утварь.
К концу дня суета прекратилась, все спокойно уселись и сравнили свои трофеи. Лорел, например, лишилась шести лент, одиннадцати заколок для волос, пары перчаток, одного чулка, двух саше. Но и приобрела немало — три ложки, вилку, сковороду, щетку для волос, двенадцать одежных застежек, бутылку одеколона. Брендон же преуспел еще больше — отдал он только десять сигарет, три сигары, галстук и шляпу, а получил другую шляпу, рубашку, пару ношеных перчаток, три пачки жевательного табака и моток веревки. Все легли спать в прекрасном настроении, чувствуя себя чуть богаче, если не деньгами, то смехом и дружеским общением.
Каждый год один из членов семейства удостаивается чести в канун Рождества одеть и положить в ясли куклу, изображающую новорожденного Иисуса. На это раз выбор пал на Лорел.
— Одежду для него сшила много лет назад моя прапрабабушка, — объяснила Инес. — Сама кукла еще старше, и мы очень ею дорожим. У каждой куклы, причастной к истории рождения Иисуса, своя биография, в ней ежегодно появляются новые факты. Такова фамильная традиция, и мы ее свято блюдем.
— Во многих семьях тот, кто наряжает младенца Христа, заботится и о его одежде — шьет ее сам или покупает, — вмешалась в разговор Долорес. — Мы же ценим этот наряд как семейную реликвию и предпочитаем его всем прочим, так что тебе не о чем беспокоиться — оденешь его, и все.
— Не могу ли я все же добавить что-нибудь от себя? Сделать как бы подарок ко дню рождения? — спросила Лорел, польщенная тем, что ей доверили исполнить столь интересный и важный обряд.
Понимая, что любая деятельность для Лорел благо, ибо отвлечет ее от тоски по родному дому, и желая поддержать ее искренний порыв, Маргарита раздумчиво произнесла:
— В прошлом году маленькая Кармелита нечаянно опрокинула свечу и чуть не сожгла ясли со всем содержимым. Пожара бы не миновать, но, к счастью, Долорес не растерялась и быстро приняла решительные меры. И все же у пелены — ею служило детское одеяльце, в которое мы Его заворачивали, — успела обгореть бахрома. Я уже подумывала, не сделать ли Ему новое.
— Доверьтесь мне, — обрадовалась Лорел. — Пожалуйста! Сшить в такой короткий срок я ничего не успею, но обещаю купить взамен нечто, достойное Его.
Лорел не поленилась обойти весь Чиуауа в поисках самого лучшего детского одеяльца и наконец нашла именно то, что хотела, в маленьком магазинчике изделий ручной вязки. Оно было сделано из мягчайшей ягнячьей шерсти белого цвета, отделано красивыми замысловатыми кружевами, а по краям обшито толстой бахромой. Прикосновение к нему оставляло ощущение легкого воздушного облачка.
64 
