126 
– Она здорова, благодарю вас. Я не забуду передать ей, что вы беспокоились о ее здоровье, – уверила Андреа.
– К чему бы вся эта суета? – недоумевающе взглянула она на Брента, когда управляющий наконец их покинул. – Боже милостивый, я уж думала, он падет на колени и примется целовать нам ноги!
– Я полагаю, что это связано с тем фактом, что я – адвокат, – с самодовольной улыбкой отвечал Брент, – и мы явились после всех наших неприятностей в их отель, чтобы устроить шумный процесс по возмещению убытков – а это наверняка их разорит.
– Ах, да ведь это просто смешно! Они абсолютно не виноваты в том, что Макдональду было угодно прибрать к рукам меня, или Ширли Каннингем – тебя, или что эта парочка негодяев спелась против нас.
– Конечно, но Мэдди была ранена именно в их отеле, ей стукнули по макушке именно их вазой. И, коль скоро им угодно чувствовать себя такими виноватыми, что они за полцены предоставляют нам номер-люкс, я не собираюсь смотреть в зубы дареному коню!
– Ничего себе! И после этого у тебя хватает наглости обзывать меня воровкой! – с мрачным юмором заметила Андреа. – Вы бы лучше поискали вора в зеркале, мистер Синклер, – возможно, там обнаружится мой коллега!
Дженкинс был явно обрадован тем, что снова встретился с ними.
– Представьте себе, – сообщил он, – с того дня, как вы покинули город, у нас снова воцарилась тишь да гладь. И загадочные кражи тут же прекратились.
У Андреа захватило дух при мысли о том, что он скажет после этого сообщения. Чувствуя, что душа у нее ушла в пятки, а колени дрожат и подгибаются, она услышала:
– Я долго думал об этом. По времени это случилось сразу после ареста дамочки по фамилии Каннингем и ее шотландца. Вам не кажется, что они могли быть сообщниками не в одном, а во многих преступлениях?
Андреа с Брентом обменялись многозначительными взглядами.
– Вот это да, Дженкинс! – воскликнул Брент с преувеличенным оживлением. – Какое интересное соображение! Мне никогда не приходило связать эти факты воедино. Однако, как я помню, миссис Каннин-гем была в числе жертв. У нее и ее приятельниц тоже украли все драгоценности, не так ли?
– Да, но ведь это могло быть лишь уловкой, чтобы сбить нас со следа, – предположил сыщик. – И к тому же она получила назад свои побрякушки, так же как и ее подруги – за день или два до того, как вы уехали. Им вернули все до последней булавки – по почте!
– Ах, да, кажется, я слышал что-то подобное, но не придал этому значения, так как захлопотался по. поводу свадьбы, – сказал Брент. – Как вы объясните столь необычный поворот событий? Если, согласно вашему предположению, Дуган и Ширли и были ворами, зачем им было подвергать себя такому риску – только с тем, чтобы все вернуть владельцам?
– Я пока не в состоянии этого сделать, – признался Дженкинс, сосредоточенно шевеля бровями. – Но я непременно проверю правильность моей версии и сообщу вам, если приду к положительным выводам.
– Непременно. А тем временем, не окажете ли вы нам определенную услугу в решении некоторых личных проблем, с которыми столкнулась Андреа? – и Брент предъявил Дженкинсу одну из переданных ему Кеном листовок и рассказал разработанную ими специально на такой случай версию происшедшего – как Ральф якобы потребовал у Андреа денег за Стиви, как Брент снял эти деньги со своего собственного счета и как попытки схватить преступника кончились неудачей. – Теперь ребенок вовсе скрылся из нашего поля зрения, а Ральф направился в Филадельфию, вот почему мы и вернулись сюда так быстро. Нам нужна некоторая помощь, чтобы установить его местонахождение.
– Я присмотрю за этим, – пообещал Дженкинс, – и передам остальным нашим агентам вашу просьбу. Если этот малый Маттон действительно здесь, мы разыщем его.
Надо сказать, что Андреа чувствовала себя весьма неловко, попав снова в места, ставшие сценой для ее самых выдающихся подвигов в качестве преступницы. И уж совсем странно она себя почувствовала, когда поняла, что их поместили в те самые апартаменты, которые когда-то занимала итальянская графиня со своим любовником. В те самые апартаменты, откуда она вынуждена была бежать через балкон и по решетке – в ту ночь, когда Брент преследовал ее до самого театра и упустил, угодив в неожиданную ловушку. Это было ее последнее преступление – ведь на следующее утро Брент уличил ее с помощью злополучного обрывка черного шарфа.
– Ирония судьбы, не правда ли? – констатировал Брент. – Мы вернулись туда, откуда начали.
126 
