Особенно,... 
76 
Наступила мертвая тишина. Эвелин ждала какого-нибудь ответа, но Эвис, кажется, была так шокирована, что потеряла дар речи. Конечно, живя в такой бедности, никто из жителей деревни не мог платить много за товары. Должно быть, ее предложение прозвучало как нечто сверхъестественное, но это была честная цена, и Эвелин так и сказала женщине, чтобы та не подумала, что она пытается деньгами завоевать их симпатию. Мать Эвелин платила ровно столько же, когда в редких случаях делала подобные покупки. В Стротоне была своя пивоварня, и докупать что-то приходилось только перед какими-то особенными событиями вроде праздников.
– Так вы сможете сделать это? – спросила наконец Эвелин, когда молчание слишком затянулось.
– Конечно, сможет, – поспешно ответил за жену хозяин трактира. Он даже начал улыбаться. Эвис кивнула.
– Большое спасибо, – поблагодарила Эвелин. Женщина почему-то продолжала топтаться у двери, словно готова была немедленно начать работу, но в чем-то сомневалась.
– Вам понадобится регулярно? – неуверенно спросила она. – Или у вас какой-то праздник?..
– Регулярно, – заверила ее Эвелин. – У нас пока нет своей пивоварни.
С неубывающим потрясением в глазах Эвис несколько раз кивнула и бросилась обратно на кухню. Хозяин поспешил за ней. Эвелин взяла свой пирог и осторожно откусила.
– М-м, этот тоже вполне хорош, – ободряюще сказала она своим спутницам, прожевывая и глотая.
Рунильда с Диамандой неохотно принялись за еду, очевидно, смущаясь пристальных взглядов мужчин вокруг. В то время как хозяин и его жена вроде бы оттаяли немного, остальные продолжали смотреть на них с прежней неприязнью. Есть при таком напряжении было не очень комфортно, но Эвелин твердо решила, что не позволит им запугать себя. И все же она была рада закончить трапезу и покинуть трактир без единого признака страха в глазах.
Выйдя на улицу, они увидели, что толпа увеличилась. Эвелин почувствовала, как Диаманда с Рунильдой жмутся к ней, но, не подавая виду, спокойно повела их к дому, похожему на пекарню. Войдя в лавку, она не испытала и доли облегчения, так как жители деревни проследовали за ними. Все, кто мог уместиться в помещении, вошли, остальные толпились у входа.
Пекаря нигде не было видно, и Эвелин уже начала думать, как ей поступить, как вдруг у двери послышалось какое-то волнение, и кто-то грозно зарычал:
– А ну с дороги, это моя лавка!
Она смотрела, как маленький толстенький мужчина, толкаясь, со злостью протискивается сквозь толпу. Она не удивилась, когда он, войдя наконец в комнату, поправил на себе одежду и продолжил ворчать:
– Я не Эвис, и не думайте, что у вас получится умаслить меня так же, как ее! А теперь убирайтесь!
По толпе пронесся тихий гул одобрения. Эвелин молча кивнула:
– Очень хорошо, сэр.
Диаманда и Рунильда направились было к двери, но остановились, заметив, что Эвелин осталась на месте Тогда они нехотя повернули обратно.
– Однако позвольте сообщить, что меня совершенно не волнует, что вы обо мне думаете, – добавила Эвелин. – Все, что я купила у Эвис, – это пиво и эль в достаточном количестве для двух сотен слуг и солдат, а вас я хотела попросить лишь о выпечке на столько же человек.
Она была очень довольна эффектом, произведенным на пекаря этой речью.
– Двести человек? – слабым голосом переспросил он.
– Именно. Я понимаю, это много, но я подумала, вы могли бы привлечь деревенских женщин, лучших в мире поварих, чтобы они готовили у себя дома. Это в помощь вам, да и у них будет возможность заработать, – отметила она, понимая, что пекарю в одиночку не справиться с таким заказом. – Должна признаться, – продолжила Эвелин, – я не понимаю вашего отношения, сэр. Я не Леджер, не лорд Джервилл, а новая хозяйка замка, и мне нужны товары, которые я хочу купить в своей же деревне, у людей, нуждающихся в торговле, нежели отсылать деньги в какой-нибудь другой город. Однако если вы такой дурак, что готовы отказаться от хороших денег из-за гордости…
Пожав плечами, Эвелин подошла к Диаманде с Рунильдой, делая вид, что собирается уходить. Они и двух шагов не прошли, как мужчина заговорил:
– Подождите.
Эвелин чуть не подпрыгнула от радости, но, вспомнив, что на нее смотрит куча народу, сдержала свое торжество и вернулась к пекарю, чтобы обсудить с ним сделку. Через несколько минут в карманах пекаря позвякивали монеты, а сам он светился от счастья.
Эвелин повела Рунильду и Диаманду к выходу. Заметно притихнув, толпа начала расступаться перед ними.
76 
