22 
Они обе упали, борясь и катаясь по траве, пока Таня сумела одержать верх. Усевшись на девушку, она придавила коленом ее грудную клетку, удерживая ее на земле и упираясь руками в голову. Чувствуя усталость от борьбы, Таня продолжала повторять, яростно сверкая глазами: «Лошадь моя!» Индейская девушка пыталась столкнуть ее с себя, но ей это не удалось. Ее черные глаза горели ненавистью.
— Ты лжешь! — выкрикнула она.
— Вряд ли, грязнолицая! — бросила Таня в сердцах.
— Я позабочусь, чтобы тебя за это побили, — последовало в ответ.
— Я принадлежу Пантере, и он мне покровительствует. Никто, кроме него, не смеет меня бить.
— Я расскажу ему об этом, и он мне разрешит, — отрывисто сказала девушка.
— Можешь попробовать, — насмешливо предложила Таня.
Ее соперница немного успокоилась, Таня медленно отпустила ее и встала. Девушка поднялась и снова набросилась на Таню.
— О, Бога ради! — проворчала Таня, швыряя индианку лицом к земле и садясь на нее сверху. — Послушай, я очень занята. Я не могу тратить время на эту ерунду! Мне нужно многое сделать, и Пантера будет ждать свой обед. Я уверена, ты можешь заняться чем-то более полезным, чем просто беспокоить меня!
Вероятно, девушка сказала бы что-нибудь в ответ на это, но обе они замолчали, увидев перед собой пару ног в мокасинах. Испуганный взгляд Тани окинул снизу вверх крепкие, темные ноги, набедренную повязку, широкую грудь, а потом она увидела знакомое лицо.
Пантера с трудом сдержал улыбку, увидев запачканную Таню.
— Что все это значит, Маленькая Дикая Кошка? — спокойно, но требовательно спросил он.
Таня осталась сидеть на спине поверженной.
— Эта девушка отказывается верить мне, когда я ей говорю, что ты дал мне эту кобылу.
— И поэтому ты решила сесть на нее? — Пантера с недоверием смотрел на Таню.
— Нет, — начала было Таня, но теперь ее молчавшая соперница нашлась, что сказать, и сыпала бесконечные обвинения, взывая к Пантере.
Вздохнув, Таня неохотно отпустила ее. Девушка, хныча, немедленно бросилась в объятия Пантеры. Решив, что ей представится возможность ввернуть словечко, Таня повернулась и направилась к своей привязанной лошади.
— Дикая Кошка!
Повелительный тон Пантеры заставил Таню остановиться на полпути. Она обернулась и заметила, что его глаза мерцают злостью. Она тихо ждала.
— Кто ударил тебя хлыстом? — взревел он.
— Твоя маленькая подружка, которая стоит рядом, — кивнула Таня в сторону девушки.
Пантера оттолкнул от себя девушку.
— Горный Цветок, кто дал тебе право хлестать мою женщину? — требовательно спросил он.
Губы индианки задрожали, а глаза расширились от недоверия.
— Она рабыня! Она чуть не украла твою лошадь и не убежала!
Глаза Пантеры сузились:
— Разве она тебе не сказала, что я дал ей эту кобылу?
— Да, но я знала, что она лжет.
— Ты не слушала правду, — настойчиво говорил он. — Лошадь принадлежит ей, и Дикая Кошка — моя женщина. Никто не смеет прикасаться к моей женщине или моей лошади до тех пор, пока я не дам разрешения.
Горный Цветок напряглась:
— Откуда мне было знать, что ты возьмешь белую женщину в свой дом?
Лицо девушки выражало недовольство.
— Теперь ты знаешь. Не позволяй, чтобы такое снова повторилось.
— Твоя женщина очень высокомерна, Пантера. Тебе следует научить ее хорошему поведению, — выпалила она в ответ.
— Это переходит все границы, — пробормотала Таня, наклоняясь, чтобы поднять упавший хлыст.
Гордо подойдя к Горному Цветку, она перетянула полоской кожи горло девушки.
— Я скажу тебе одну вещь, милочка: больше ты никогда не подойдешь ко мне с этим хлыстом, не то я заберу его у тебя и задушу им, не дожидаясь чьего-либо разрешения! — пригрозила ей Таня.
Горный Цветок сплюнула и посмотрела на Пантеру, как бы ища у него поддержки.
— Вот почему я называют ее Дикой Кошкой. Будь осторожна, Горный Цветок, мне кажется, она сделает то, о чем говорит. После того, как ты на нее сегодня напала, она, вероятно, считает, что ты этого заслуживаешь, и я тоже так считаю. Я не остановлю ее, если ты снова причинишь ей вред, — сказал он и повернулся к Тане.
— Если здесь уже все решено, я предлагаю тебе вернуться домой, — произнес он, но, увидев ее обиженное лицо, нежно добавил: — Твои раны нужно полечить, моя маленькая фыркающая кошечка.
— О, — сказала она, покраснев. — Я думаю, ты хочешь есть.
22 
