Особенно,... 
16 
– Морские офицеры плохо обыскивали меня, – парировал Джеймс.
Локвуд кивнул:
– Ну естественно. Они были так счастливы поймать знаменитого капитана Ардмора, что совсем потеряли голову. – Он помолчал. – А в компании английского лейтенанта вы могли оказаться, только если были его заложником. Или по крайней мере это был его корабль. Знаете, я ведь вас уже видел однажды. Встреча была короткой, но я никогда не забуду ваших глаз. Это был взгляд бессердечного человека.
Сказав это, адмирал посмотрел Джеймсу в лицо. До прибытия сюда Ардмор согласился бы с ним. Но сейчас – уже нет. Он положил руку на грудную клетку.
– У меня есть сердце. И оно бьется вот здесь.
– Ну да, возможно. Я наблюдаю за лейтенантом Джеком, который не знает, кто он и что собой представляет. Это пугает его. Ему страшно узнать правду о себе. Вы помните все и рассказывать ничего не хотите. – Он постучал пальцами по спинке стула. – Но я позвал вас не для того, чтобы говорить о вашем сердце. Меня интересует, что вы собираетесь делать дальше?
– Выздоравливать.
– Ни у меня, ни у моей дочери нет возможности бороться с вами. Я слишком стар, а она женщина, хотя – стоит предупредить вас – у нее адский темперамент.
Он мило улыбнулся, а Джеймс еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Адмирал, очевидно, и половины о своей деточке не знал.
– Например, – продолжил он, – если что-нибудь случится с Изабо, Диана будет драться до последней капли крови. Она больше жизни любит свою дочь, что понятно, потому что я так же люблю Диану. – Он проницательно посмотрел на Джеймса.
– Даю слово, что не трону ни одного из вас. Я не обижаю невинных.
– Да, я слышал про вас нечто подобное. – Он не сводил с Джеймса сурового взгляда. – Однако не знаю, ваше ли это личное мнение или наблюдения окружающих. В любом случае я верю, что вы, хоть и безжалостный, но честный человек.
– О, значит, вы точно не из королевского флота! Еще ни один капитан или адмирал не заметил во мне столь обнадеживающего качества.
– Хочу сказать, что я с интересом следил за вашей карьерой – все-таки своего врага надо изучать. Вы истребили немало пиратов с Берберийского побережья и Карибского моря, которые были отъявленными головорезами. Я не вправе осуждать вас за это.
– Я делаю все, что могу, – протянул Джеймс.
– Ваше главное развлечение – абордировать английские корабли. Я прекрасно знаю, как вы любите это, поэтому не трудитесь изображать удивление. Вы освобождаете пленных американцев и притесненных моряков и с наслаждением издеваетесь над английскими капитанами. – Он улыбнулся. – И даже за это я вас не виню. Слышал, вы задали порку капитану Лэнгфорду. Что ж, он был идиотом и даже заслуживал этого. Его карьера с позором рухнула – из-за вас. Он ничего уже не мог восстановить.
– Стараюсь изо всех сил.
– Да, и очень гордитесь этим, как вижу. – Адмирал Локвуд задумчиво смотрел на Джеймса. – Но вы еще молоды, жалеть станете позже.
– О, я уже сейчас о многом сожалею.
– Доживете до моего возраста – к этому еще прибавится.
Его голос даже погрустнел, но Джеймс не испытывал к адмиралу сочувствия, зная, о каких сожалениях он говорит.
Адмирал жестом указал на кресло у камина:
– Давайте присядем, как друзья. Будь я поумнее, держал бы вас взаперти до прибытия очередного судна. Но мы находимся в Хейвене. Вы бы уже убили меня, будь у вас на то желание.
Джеймс направился к креслу. Свой нож он оставил лежать на столе.
– Да, верно.
Адмирал налил бренди в два бокала и сел напротив Джеймса.
– Надеюсь, вы расскажете нам о своих приключениях. А то, знаете ли, зимние вечера такие долгие.
Джеймс сделал глоток.
– Что вы сказали лейтенанту Джеку?
– Я понимаю, вы боитесь, как бы он не узнал правды о вас. Ведь тогда вы будете схвачены – это его долг. Но сейчас он занят более серьезной проблемой – возвращением собственной памяти. Когда он все вспомнит… – Он сделал жест, означавший: «Ну тогда и вернемся к этому разговору». – Я не выдам лейтенанту ваш секрет. Пока. Взамен я хочу все узнать. И в первую очередь о том, как вы оказались на английском фрегате.
– Ну, – тихо ответил Джеймс, – это долгая история.
Адмирал улыбнулся:
– Прекрасно. У нас целая ночь впереди.
Диана всадила в землю лопату и попыталась вытащить корень, напрочь отказывавшийся сдвинуться с места. По вискам с растрепанных волос катились капельки пота. Ветер дул холодный, но от усердного труда становилось только жарче.
16 
