Последние отзывы

  6  

Она слишком хорошо знала, что рана сделала его беспомощным. Ему хотелось приподняться, притянуть ее к себе, показывая, что на это у него достаточно сил. Затащить на кровать… Джеймс мог поцеловать ее в крепкие губы и воскресить былое желание. В этом тихом месте, прежде чем вернуться в реальную жизнь, быть может, у них получится украсть миг блаженства…

– Нет, не очень, – ответил он.

Она нажала. Боль кинжалом вонзилась в тело – это была действительно жестокая месть.

– О Господи! – выкрикнул Джеймс. Она подняла руку. Стало чуть легче.

– Черт возьми, женщина!

Она спокойно посмотрела на простыню, укрывавшую Джеймса до груди и обнажавшую часть торса и руки. Интересно, сильно ли просвечивали его ноги, живот и твердеющее свидетельство его мужественности?

Что бы она там ни увидела, это ей определенно понравилось. Она следила взглядом за его мышцами, дошла до плеча и жилок на горле. Сейчас не выдержит и оближет губы, потом наклонится над ним, зная, что он не в состоянии бороться. В любую секунду украдет поцелуй, который отказалась закончить жаркой английской ночью прошлым летом.

Но пришлось Ардмору довольствоваться раздраженным взглядом, хотя кровь от этого кипеть не перестала.

– Нечестно, – сказал он, – я лежу здесь совершенно беспомощный.

Он обхватил ее запястье. Она смотрела, широко открыв глаза. Зрачки расширились так, что черный цвет почти совсем поглотил голубой. Он думал, что она отпрянет и заговорит издевательским тоном, но Диана не отводила взгляда, а полная грудь поднималась и опускалась в такт с учащенным дыханием. Красивые все-таки у нее глаза! Тут она очень медленно провела пальцем по его загорелой шее – будто искра попала на обнаженную кожу. За эту женщину стоило драться на дуэли. Нет, подумал Джеймс, это слишком цивилизованно. В Лондоне мужчины должны сражаться, как дикие звери! Забыть обо всех никчемных светских манерах и о слове «этикет». Любой мужчина будет стремиться овладеть ею и подчинить себе.

Она хочет поиграть? Что ж, он не против. Джеймс провел большим пальцем по внутренней стороне ее запястья. Какая мягкая кожа… Милая Диана, останьтесь, продолжайте вашу игру.

– Помните, я же говорил вам, – прошептал он, – мы хорошо поладим.

Она взглянула на него с неожиданной ледяной яростью и резко убрала руку.

– Ты первая начала, любовь моя. – Он положил руку под голову. – Как там лейтенант?

Диана бросила на него спокойный безразличный взгляд.

– Ему уже лучше. Отец полагает, что он скоро поправится.

– Хорошо. А сколько мы уже здесь находимся?

– Три недели, – отрезала она. Не может быть!

– Три-и?

Он поднес руку к лицу: бороды не было.

– Вы были очень больны. Мы боялись, что вы умрете.

Судя по тону, она бы несильно расстроилась. Три недели… черт.

– Сейчас вам нужен отдых, – звонко проговорила она. – Позову Джессапа, чтобы сменил повязки.

– Подождите минуту. Я хочу поговорить с вами.

Она приложила пальцы к губам, глаза сверкали подобно северным звездам.

– А я не имею ни малейшего желания. Я уже все вам сказала.

– Да, я помню. Вы велели мне вернуться в то болото, из которого я вылез. И не утруждались в выборе выражений.

– Кажется, это произошло, после того как вы кинули в меня полбулки.

– Да, но только после вас. Вы хороший стрелок.

Она резко отвернулась, а он засмеялся.

– Пойду за отцом, – бросила она. – И за лейтенантом. Им надо кое-что у вас выяснить.

Да, и вопросов, видимо, будет много, ведь он Джеймс Ардмор, лицо вне закона в Англии, разыскиваемый за сотню преступлений против королевского флота, черт бы побрал их гнилые души.

Она сбежала от него. Подол юбки был приподнят, открывая вид на красивые ноги и бриджи; растрепанная рыжая коса зацепилась за черные крючки на корсете. Такой она нравилась ему больше, чем тогда, в образе светской распутницы – вся в шелках и изысканных побрякушках. Сейчас она выглядела как настоящая женщина, которую он мог бы перекинуть через плечо и утащить.

Дверь она оставила открытой. На стене в коридоре танцевали солнечные лучи. Джеймс задумался. Три недели… интересно. Эти люди обогрели его, побрили и всячески заботились о нем. Целых три недели. А могли оставить его погибать, и тогда мир избавился бы от Джеймса Ардмора, охотника на пиратов. Адмирал Локвуд наслаждался бы званием героя, а Диана – моральным удовлетворением.

Его сестра Онория воздвигла бы камень в память о брате, как Полу и родителям, а потом медленно доживала бы свои дни в их уютном доме на Баттери, старательно изображая последнюю из Ардморов. Ей очень нравились все предыдущие образы: послушная дочь, благородная девица, светская красавица и, наконец, увядающая незамужняя женщина. Единственное, что ей никогда толком не удавалось, – так это быть покорной сестрой. Довольно давно она ясно дала понять, что Пол ей нравится больше. Джеймс преданности не заслуживал, и Онория не делала ему снисхождений.

  6