Особенно,... 
67 
– Нет! – пронзительно вскрикнул капитан. – Оставьте его!
Пемброук с презрением взглянул на своего начальника.
– Позволите отнести его к врачу, сэр?
– Нет, лейтенант. Пусть думает над своими поступками и молится о скорейшем повешении.
По молодому человеку было видно, что он еле сдерживается. Эх, слишком ты самоуверен, подумал Джеймс. Однажды, несмотря на всю мощь твоего отца-адмирала, ты разозлишь не того человека, и он будет тебе мстить. А это, знаешь ли, болезнь коварная, очень легко передается.
– Да, сэр, – сказал Пемброук, вкладывая максимум неуважения в каждое слово.
Боцман и остальные моряки тихо удалились. Остался только капитан Картер, для которого наступил самый сладостный момент. Пускай злорадствует сколько вздумается, мысленно разрешил ему Джеймс. Поддаваться на унижения он не собирался, поэтому стоял смирно, не вырывался из оков и не издал ни единого звука.
Наконец Картер прогулочным шагом отправился по своим делам. Джеймс знал, что оставлен здесь лишь для того, чтобы капитан мог в любой момент вернуться и пропитать свой давно сгнивший мозг очередной порцией радости.
Корабль двигался дальше, солнце садилось. Джеймс так и стоял с тряпкой во рту, но это не сильно его беспокоило. Корчась в страшных муках, он успел ощутить под связанными руками что-то холодное, тонкое, стальное. Хм, лейтенант Пемброук оказался довольно ловким малым.
К тому времени как Диану выпустили из каюты, она чуть не плевалась раскаленной лавой, готовая разнести весь корабль. Поступить по-своему и, как обычно, всем доказать свою значимость не получилось: ее охранял настоящий железный замок, огромный ключ от которого Пемброук не поленился взять с собой.
Она вопила в замочную скважину, что ее отец снимет его с должности, но угроза, к сожалению, не дала никакого эффекта.
Естественно, запереть Диану приказал капитан. Она была вне себя от страха и отчаяния, когда Пемброук поделился с ней планами Картера. Лейтенант пообещал сделать все возможное и попросил ее оставаться в каюте. Наивный.
Как только он вышел, Диана выскользнула следом и, спрятавшись за дверью, ведущей к палубе, наблюдала за происходящим: видела Джеймса, привязанного к столбу, его обнаженную спину. В нечеловеческом ужасе она смотрела, как его били – он истекал кровью, но ни разу не склонил голову.
Она, конечно, бросилась вперед – помешать боцману и выбросить плетку в море, но двое из команды схватили ее и запихнули обратно в каюту лейтенанта. Понятливый Пемброук тут же запер дверь.
Обретя свободу, Диана холодно спросила его:
– Где он?
– Вам нельзя его сейчас видеть, леди Уэрдинг.
– Понятно. Значит, жив.
В противном случае капитан с дьявольской ухмылкой потащил бы ее любоваться трупом.
– Он сильный человек, – сказал лейтенант сочувственно. – Ему очень досталось, но он поправится.
Каждое сказанное им слово как нож врезалось ей в сердце, но Диана сделала вид, что не слышит его.
– Тогда, раз я не могу поговорить с Джеймсом, проводите меня к капитану Картеру. Сейчас он узнает все, что я о нем думаю!
– Да, леди. Сию же минуту провожу вас в его каюту.
– Прекрасно. – Диана старательно изобразила тон величественной светской дамы. – Ведите меня.
Они прошли по коридору несколько шагов. Вот и заветная дверь. Пемброук постучал. Не дожидаясь ответа, он открыл ее, впустил Диану внутрь и ушел.
Капитана Картера в комнате не было: за столом, заваленным картами, сидел другой мужчина, в гражданской одежде, блондин. Он носил неухоженные усы и бороду, которая прикрывала изуродованный шрамом от пули подбородок.
Увидев его, Диана смертельно побледнела, не в силах вымолвить ни слова. Этот человек сменил цвет волос, лицо отражало лишь слабое подобие былой красоты, но она его узнала.
Диана резко отвернулась и побежала в угол комнаты, где ее тут же стошнило.
– Диана, дорогая, – усмехнувшись, сказал сэр Эдвард Уэрдинг. – Я смотрю, ты очень рада меня видеть.
Глава 17
Ее бедный желудок готов был разорваться на части. Эдвард подал ей платок, и Диана омертвевшими пальцами приложила его к губам.
– Весьма интересный способ поприветствовать супруга, ничего не скажешь.
Выражение лица за прошедший год ничуть не изменилось: его бледно-голубые глаза остались такими же злыми. Эдвард всегда был мерзким человеком, в чем Диана теперь окончательно убедилась. Влюбленная и глупая, она не замечала его истинной натуры – достаточно подлой, чтобы восстать из мертвых и разрушить ее жизнь.
67 
