20 
Она в упор взглянула на его сердитое лицо с выступившими на щеках темными злыми пятнами.
– И кто ты мне, чтобы докладывать о своих передвижениях?
Ее уничижительный тон сделал свое дело: он немного опомнился. Неверной рукой взлохматил волосы и проговорил уже более спокойно:
– Извини, но мне это так неприятно!
У Жанны перед глазами стояло несчастное лицо его ночной спутницы, и она перебила парня с непривычной для себя язвительностью:
– А мне еще более неприятно, что ты постоянно без разрешения вламываешься в мою комнату. Мне что, замок поменять или коменданту пожаловаться?
От подобного резкого тона Павел несколько растерялся. Они будто вернулись к тем временам, когда только-только познакомились и она видела в нем всего лишь местного донжуана. Отброшенным так далеко назад ему не хотелось, и он почти просительно проговорил:
– Что с тобой? Ты на что-то сердишься?
Понимая, что они, по сути, поменялись местами, она ответила вопросом на вопрос:
– На что мне сердиться?
Кошачьим движением поднявшись со стула, Павел встал рядом, не отрывая глаз от ее изменчивого лица и пытаясь понять, отчего Жанна так изменилась. Что могло случиться за несколько часов разлуки? От нее ощутимо веяло холодом. В его голове медленно зрела неприятная догадка: если она была на площади, то, вполне возможно, видела его с Любашкой. Неприятная история. Со своей патриархальностью и деревенскими взглядами она его точно не поймет, если он скажет, что давно расстался со своей далеко не первой и не последней любовницей. Придется врать.
Постаравшись соорудить правдивую физиономию, спокойно спросил:
– Почему ты не сказала мне, что хочешь сходить на городской праздник? Мы бы с Любой тебя захватили.
Она с невольным вопросом посмотрела в его лицо, и он небрежно пояснил:
– Это моя кузина, дочь папиного брата, они сегодня с нами Новый год встречали.
Это и в самом деле было правдой, только вот кузина Люба в процессе празднования поменялась на бывшую подружку с таким же именем. Но об этом, он, естественно, говорить не собирался. Да и в чем его вина? Уехав с семейного вечера под предлогом встречи с друзьями, он ненароком столкнулся с Любашкой, немедля оставившей своих друзей и буквально залившей его своими горючими слезами. Это было крайне неприятно, но что он мог сделать? Не ругаться же с ней на глазах у всех? Хорошо, что та, поняв, что ничего не добьется своим жалким хныканьем, всё-таки отстала.
Жанна продолжала смотреть на него с прежним холодным недоверием, и ему стало не по себе. Неужели по Любашкиным слезам она догадалась об их настоящих отношениях? Решил ни в чем не признаваться, давно понял, что в отношениях с девицами после искренних слов бывает только хуже.
Конечно, ее бы успокоили его слова о том, что он любит только ее одну, но вот до такой степени врать он не собирался. Он всегда гордился тем, что никогда ничего своим подругам не обещал. Впрочем, они и без его посулов выдумывали себе черт-те что.
Вместо пустых слов сделал быстрый шаг вперед и обнял ее. Прижал к себе и, не пытаясь целовать, стал покачивать, как обиженного ребенка. От негромкого стука ее сердца рядом с собственным ему стало на удивление уютно, и он расслабился, считая, что ей так же хорошо, как и ему. Но ошибся.
Вывернувшись из-под его руки, Жанна агрессивно сверкнула синими очами и заявила с откровенной угрозой:
– Погостил, пора и честь знать. И учти, я сегодня же поменяю замок!
Павел укоризненно вздохнул. Вот ведь неугомонная девица! С легкой насмешкой пообещал:
– Сегодня не получится. Сегодня праздник. Всенародный. Не работает ни один магазин. Или у тебя имеется запас дверных замков? И ты его легко вставишь сама, ведь ты у нас мастер на все руки?
Жанна чуть замялась, сообразив, что погорячилась.
– Ну не сегодня, так завтра обязательно!
Эта угроза Новицкому решительно не понравилась, и он с уже более серьезными намерениями обхватил девушку. Учитывая ее неслабую мускулатуру, с силой прижал к себе, дабы не дать возможности вырваться. Закрыл ее рот губами и чуть не застонал от охватившей всё тело истомы.
Получив несколько чувствительных ударов по икрам ног, поднял и одним широким шагом оказался рядом с кроватью. Упав в нее вместе со своей ношей, мгновенно очутился сверху. Придавив своим весом, освободил одну руку. Обхватив голову Жанны, повернул ее к себе, и впился в губы иссушающим поцелуем. Ему казалось, что он наконец достиг родника после долгого блуждания по пустыне. Она замерла, прекратив сопротивление.
20 
