47 
– Можешь не трудиться закрывать дверь: ты уже уходишь, – мрачно сказала она.
– Я не уйду до тех пор, пока не получу объяснений.
– Ты сам должен кое-что объяснить. По какому праву ты врываешься в мой дом?
– Я ждал ухода Берни. Это потребовало от меня немалого такта. – Любезное выражение лица Говарда разительно не сочеталось с гневом, сочившимся изо всех пор его поджарого тела.
– Значит, ты сидел в засаде и ждал! – При мысли об этом Сесил похолодела. – Шпионил за мной! – возмущенно воскликнула она.
– Я знаю.
Что бы ни имел в виду Говард, было видно, что это знание не доставляет ему ни малейшего удовольствия. Вена, пульсировавшая у него на лбу, была готова лопнуть. Врачу хватило бы одного взгляда, чтобы поставить диагноз «предынсультное состояние».
– Рада за тебя. Вернее, была бы рада, если бы имела хотя бы малейшее представление, о чем идет речь. – Она подняла рассыпавшиеся разномастные зонтики и поставила их на место.
Говард сунул руки в карманы джинсов и посмотрел на нее с нескрываемым осуждением.
– И о том, что ты ходила к моему отцу, ты тоже не имеешь представления? – спросил он свистящим шепотом, который мог бы напугать человека и посмелее Сесил.
Она повернулась к нему лицом, продолжая сжимать в руках красный зонтик от солнца.
– Думала, он ничего мне не расскажет?
Кровь отхлынула от лица Сесил.
– Думала, – в конце концов, призналась она.
Голова кружилась. Ралф Уэйн не из тех людей, которые делают что-нибудь просто так. Но она никак не могла взять в толк, зачем ему это понадобилось.
– Какого черта ты пошла к нему, а не ко мне? – с болью в голосе воскликнул Говард. Он нетерпеливо провел рукой по волосам, влажным от мелкого летнего дождя. Мокрая рубашка туго обтягивала его туловище, подчеркивая рельефные мышцы.
Удивлению Сесил не было предела. Го почему-то считает, что именно она настояла на этом разговоре. Неужели Ралф по каким-то неведомым причинам сказал сыну, что она пришла к нему сама?
– Я знаю, ты сердишься, и не осуждаю тебя. Но ты тоже не можешь осуждать меня.
– Осуждать тебя? – эхом повторил он. Лицо Говарда медленно заливал темный румянец. – Вот какого ты обо мне мнения? – хрипло спросил он. – Ты решила, что я рассержусь?
– Но ты же рассердился, правда? – пролепетала Сесил, пораженная его реакцией.
– На то, что ты ничего не сказала мне, а не на то, что…
– Слушай, неужели с этим нельзя подождать до утра, а еще лучше до понедельника? Гo, думаю, ты принимаешь эту историю слишком близко к сердцу.
Она пыталась собраться с мыслями и не впадать в панику. Если он притронется к ней… Когда дело касалось его, она теряла власть над собой. Ясно одно: выпроводить Уэйна ей будет не по силам.
– Ты думаешь, я… – Он не мог найти подходящих слов. – Извини, если моя несдержанность оскорбляет тебя, но я не каждый день узнаю, что должен стать отцом. Возможно, ты к этому привыкла, но со мной такое происходит впервые.
Теперь уже Сесил потеряла дар речи. Она пыталась толковать слова Говарда и так и сяк, но каждый раз выходило одно и то же.
– Ты решил, что я?.. Отец сказал тебе, что я?..
– Впервые в жизни отец совершил достойный поступок. На который, по твоему мнению, я неспособен.
Почему-то ирония Го показалась ей ужасно забавной. Сесил засмеялась. Судорожный смешок быстро сменился истерикой. Когда Сесил была девушкой, ей часто приходилось бороться со смущением. В драматические моменты ее начинал душить смех, оскорблявший собеседника. Теперь она видела, что не потеряла старой сноровки: Го готов был придушить ее!
– По-твоему, это смешно? – ледяным тоном спросил он.
Она с трудом втянула в себя воздух и выдохнула:
– Идиот, у меня истерика! – Потом она схватилась за живот и заплакала в три ручья.
– Какую щеку ты предпочитаешь? – спросил Го, взяв ее за подбородок и по очереди любуясь то правым, то левым профилем. – Хочу прибегнуть к традиционному средству.
– Ты… не посмеешь! – Она начала икать и, в конце концов, пришла в себя.
Го не оспаривал и не подтверждал ее догадку. Только улыбался, причем, на взгляд Сесил, весьма зловеще.
– Ты не думала, что я имею право знать? Как-никак, я был непосредственным участником этого дела! – саркастически бросил он. – Ты уже оставила одного ребенка без отца. Не могу поверить, что ты собираешься сделать это снова. Ну, Сесил, какие бы планы ты ни строила, тебе лучше включить в них меня.
47 
