Особенно,... 
182 
Знакомясь с ним, Джина надолго задержалась. Она изучала его, как ювелир драгоценный камень.
Пока Джина разглядывала Бадди, к ней пристреливался Росс.
Такого бюста, как у нее, он давно не видел. Почему он не мог найти такую женщину, чтобы сиськи у нее были, как у Джины, соски — как у Карен, деловая хватка — как у Сейди, а позаботиться о нем она умела, как Элейн?
На приеме он избегал Сейди. Так с ним обошлась — никогда ей этого не простит.
А смеется-то последним он. Играет в «Людях улицы», хотя и разозлился не на шутку, увидев новый сценарий. Его роль сократили до ужаса.
— Не волнуйся, — заверила его Монтана. — Плюнь на урезанный вариант. Снимать будем по первоначальному — только чтобы Оливер не узнал.
Сейди наблюдала за Россом, испытывая и раскаяние, и удовлетворение. Она знала, что оскорбила его… гордость его по крайней мере задела.
Но разве это месть, если сравнить, как он с ней обошелся?
Надо бы, чтобы он ответил сполна. Слишком поздно — он ее избегает. Напрасно. Она-то могла бы выбить для него сумму вдвое больше, чем та, на которую он согласился.
Бадди сиял. Быть на виду — его стихия. Блистающая звезда.
Ну, может, и не звезда пока, но на орбиту вышел, это точно. Уже совсем готов взмыть вверх.
Хорошенькая курносая негритянка представилась:
— Привет, я Верджи из «Тин Топике». — Она вертела в руках магнитофончик. — Можно задать несколько вопросов?
Он улыбнулся.
— С удовольствием отвечу.
Говорить о себе становится привычкой. Двадцать три интервью за пять дней. В уборную сходить некогда, а не то что разыскать Ангель. Он звонил ей только один раз. Чтобы вернуть ее, нужно время и пространство.
Верджи щелкнула магнитофончиком.
— Где вы родились? — спросила она.
Тонкий голосок с придыханием. Над верхней губой капли пота. Нервничает, разговаривая с ним?
— В Нью-Йорке, — соврал он. — Кухня ада. Трудно было, но я справился.
— Когда вы приехали в Голливуд?
— В прошлом году. Всю дорогу из Нью-Йорка ехал на попутных машинах. Когда добрался сюда, попытал счастья на нескольких работах. Спасатель, спортивный вожатый у ребят, таксист.
Вот так. — Он помолчал. Для большего впечатления. — Однажды ко мне в такси села Сейди Ласаль — и бац! «Вы актер?»— говорит, «Да», — отвечаю. «Тогда, — говорит, — я хочу, чтобы вы немедленно встретились с Оливером Истерном».
У Верджи глаза на лоб полезли.
— Нуда!
— Все было как во сне. На следующей неделе — кинопроба.
Вы не поверите.
Она записала каждое его слово.
— Все в порядке, Бадди? — поинтересовался Пусскинс Малоне, глава отдела по связям с прессой, который помог ему сочинить его новую биографию.
Бадди утвердительно сложил кружком большой и указательный пальцы.
— Тебя хотят сфотографировать с Джиной. Извините нас, дорогая.
Верджи кивнула.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Я буду следить за вашим фильмом. Может быть, мы еще поговорим, когда фильм выйдет.
— Конечно. Непременно. — Не кинозвезда, а сама любезность. Ему это нравилось.
— Ты захватил набор для прессы, дорогой? — спросил Пусскинс, — Снимки, биография — все на столике у входа. Если еще что-то понадобится, только звякни мне.
— Обязательно.
— Миловидная крошка, — заметил он, поспешая с Бадди к Джине, которую плотной стеной обступили восторженные фоторепортеры. — Еще не знаком с этой сверхблядью?
— Не имел удовольствия.
Пусскинс цинично рассмеялся.
— Гунн Аттила с сиськами!
— Не в моем вкусе.
— Неважно. А вот ты — в ее ли вкусе? Если да — спасайся бегством!
— Спасибо, но я уже знаю, что случилось с Нийлом Греем.
— Ему еще повезло. Кое-кто из ребят нырял промеж этих ляжек и на неделю пропадал из виду!
Джина встретила его голодным взглядом, деланной улыбкой и мощно выпяченной грудью.
— Разве он не сексуален, дорогуши? — проворковала она репортерам.
— Поцелуй его, Джина.
— Обними его, Джина.
— Немного побольше разрез на груди, Джина.
Она вцепилась в Бадди и приняла все те позы, какие были нужны.
Он заметил, что при всей своей косметике, шиньоне и кокетливых шутках она холодна как ледышка.
Пока фоторепортеры, не переставая, щелкали, она отдавала ему распоряжения: «Улыбайся. Прими сексуальный вид. Ради бога, отодвинься. Моя тень на тебя падает. Чем ты потом будешь занят?»
Ему вспомнился старый анекдот:
«Я к тебе и десятифутовой палкой не притронусь». — «Найди мне палку в десять футов, а сам можешь катиться».
182 
