28 
— А что, это идея, — улыбнулся Филип, но тут же снова посерьезнел. — Послушай, Ноэль, брось эти штучки с равноправием и самостоятельностью. Погляди на себя. Ты слишком худенькая, недосыпаешь. Тебе надо отдохнуть и набраться сил. Возможно, наш мир далек от идеального, но обеспечить матери моего ребенка безбедную жизнь я в состоянии.
Ноэль разозлилась еще сильнее. «Мать моего ребенка» — вот что для него главное, вот к чему сводится вся эта напыщенная тирада! А ведь минуту назад она почти поверила, будто он хочет именно ее! Ему же просто-напросто нужен ребенок, причем мать идет в виде нагрузки, никчемного приложения.
— Если бы не твое общество, — гневно выпалила она, — то-то я отдохнула бы и набралась сил!
— Если бы меня тут не было, ты все равно не могла бы уснуть, думая обо мне.
Что за наглость, даже зависть берет! Внезапно растеряв весь пыл, Ноэль устало опустилась в кресло.
— А я, — продолжил Филип с прежней самоироничной улыбкой, — не спал бы, думая о тебе.
Признание застало Ноэль врасплох, но она ожесточила свое сердце.
— Ну да, и о том, как бы украсть у меня Бетси!
— Ты прекрасно знаешь, что ничего подобного я не замышляю.
Он говорил столь рассудительно, что Ноэль захотелось в него чем-нибудь кинуть.
— От таких, как ты, всего можно ждать!
Филип проигнорировал эту вспышку детского упрямства.
— Послушай, мы оба хотим сделать как лучше для Бетси.
— А кто сказал, что ты в этом разбираешься?
Как ни странно, но Филип слегка изменился в лице. Неужели она задела его за живое?
— Да, я ничего не смыслю в детях. Но увидишь, я быстро научусь.
Нотка неподдельной боли в его голосе неожиданно для самой Ноэль нашла отзвук в ее душе.
— Представляю, какое это было потрясение, — вымолвила она уже совсем иным тоном, — обнаружить, что у тебя есть дочь.
Филип склонил голову.
— Да, пожалуй…
Было видно, как он удивился, найдя понимание у той, что миг назад глядела на него волком.
— Знаешь, — чуть ворчливо заявила Ноэль, — наверное, при иных обстоятельствах из тебя вышел бы очень даже хороший отец.
— Спасибо. — Губы Филипа чуть дрогнули. — Но вообще-то я и в уже сложившихся обстоятельствах собираюсь быть хорошим отцом.
Не обращая внимания на то, как отшатнулась и вжалась в кресло Ноэль, он шагнул вперед и взял обе руки молодой женщины в свои.
Ладони его были твердыми и теплыми, и пальцы Ноэль утонули в его руках.
— Мы вместе добьемся этого. Обещаю, — тихо выдохнул Филип.
Ноэль смотрела на него с мукой во взгляде. Ах, если бы она могла разделить эту неколебимую уверенность!
— Филип, кто-то из нас должен сохранять чувство реальности.
Невесело рассмеявшись, он заключил ее лицо в ладони.
— Ты упряма, как фокстерьер.
— Если уж хотел сравнить меня с собакой, неужели не мог подобрать породу получше… ну хотя бы сеттера или афгана? — Как ни сладостно было чувствовать прикосновение рук Филипа, Ноэль отвела его ладони от своих щек. — Мне надо проверить, как там Бетси.
Она старалась не встречаться с ним взглядом, ибо знала: он сумеет прочесть по лицу, какое смятение владеет всем ее существом.
— Я с тобой.
Ноэль на миг вскинула голову, но тут же потупилась. Колени ее ослабели, сердце неистово забилось в груди. Подтекст этого вопроса был совершенно ясен. Если Филип поднимется сейчас с ней, вновь спустятся в гостиную они очень нескоро. Нет, пора указать гостю на дверь! Так чего же она ждет?
Однако в глубине души Ноэль прекрасно понимала, отчего медлит. Она сама себя презирала за слабость, но в то же время отчаянно хотела быть с Филипом, познать блаженство в его объятиях. Душа ее разрывалась надвое. Прогнать его? Умолять остаться?
Невзирая на внешнюю самоуверенность, Филип тоже терзался сомнениями. До сих пор он не знал отказа у женщин. А если очередная подружка хотела от него больше, чем он желал ей дать, и начинала предъявлять права — что ж, Филип удалялся, философски пожимая плечами. Однако сейчас все было по-иному: если придется уйти, это ранит его в самое сердце.
— Ну ладно, — словно против воли выдохнула наконец Ноэль.
Безумие! — шептал навязчивый голосок у нее в голове. Но его заглушало все нараставшее возбуждение и, как ни странно, непонятное торжество.
Филип поймал ее за руку и, ощутив слабую дрожь, улыбнулся. Чего он боялся? Женщины всегда умирают от страсти при виде него. Полегче, парень, одернул он себя. Кто это тут умирает от страсти? Уж не ты ли?
28 
