13 
– Теперь вы этого не чувствуете?
– Боже правый, конечно, нет! Я чувствую себя не старше вас, и все благодаря Чейзу. Право же, он замечательный человек…
Я знаю это. Дело не в нем, а во мне.
– Чейз во многих отношениях очень похож на Жан-Люка, на гран-пера, – продолжала Элинор. – Он честный, благородный и справедливый.
Наконец-то Кассандра поняла: женщина, стоявшая сейчас перед ней, была настоящей сказочной крестной, а зрение у нее было такое острое, какое и представить трудно: она видела, что творится в человеческом сердце, угадывала его тайные желания.
«Чейз замечательный, – сказала ей Элинор. – Он благородный, щедрый, и честный». Но хотела она сказать совсем другое: «Чейз даст шанс и тебе, Кассандра. Даже тебе».
– Могу я вам помочь?
– О, что вы…
– Что я здесь делаю? Ну, во-первых, я здесь живу. И так уж случилось, что мой офис как раз напротив – стоит только перейти двор. Поэтому, когда я заметил в кухне свет, решил заглянуть сюда.
– В такой поздний час вы были в офисе?
– Был, и нашел вас здесь. Итак, Кассандра, чем я могу помочь? Вы проголодались? Меня бы это не удивило. За обедом вы почти ничего не ели.
Да нет же, я ела больше обычного.
Кассандра заставляла себя есть, хотя желудок ее протестовал, но от его оценивающих серых глаз не укрылось то, что она ела как птичка, по крайней мере по сравнению с Хоуп.
И что же он подумал о ней теперь, найдя ее среди ночи в кухне? Может быть, счел ее тайной обжорой и даже хуже – решил, что свое тайное пристрастие к обжорству Кассандра хочет свалить на Хоуп?
Ей показалось, что в ледяном блеске его серых глаз светилось торжество, – ведь он поймал ее на месте преступления! Вероятно, мысленно он уже осудил ее за попытку растоптать с таким трудом достигнутое самоуважение Хоуп, и теперь Кэсс ждало суровое наказание.
– Кассандра!
– Я искала что-нибудь… Вино или какой-нибудь более крепкий напиток.
Во время обеда Кэсс не выпила ни капли спиртного, но возможно, что для такого винодела, как Чейз, тайное пьянство было еще худшим пороком, чем тайное обжорство. Этого она не знала. Выражение его лица оставалось спокойным и бесстрастным.
Кэсс чувствовала, что он судил ее и вынес свой приговор, и от этого ей стало больно.
Сейчас было самое время актрисе, поселившейся в ней, выйти на сцену. Но, обычно бесстрашная, она не смела проявить себя. Должно быть, и Бланш дю Буа, и многие другие обличья, которые Кассандре всегда удавалось так легко принять, теперь, под взглядом этих гранитных серых глаз, просто не смели появиться.
Удивление, боль, вызов, страх – Чейз увидел всю эту смену чувств на ее лице, будто трепет переливчатых крыльев бабочки. Он заметил, с каким трудом она перевела дыхание.
Чейзу Тесье было двадцать шесть лет, и он имел некоторый жизненный опыт. Уже лет десять у него были связи с женщинами.
– Должно быть, у вас месячные?
Ее бледные щеки вспыхнули, хотя кулачки все еще оставались сжатыми, как белые, бескровные шарики. Несмотря на все нараставшую боль, она почувствовала себя смущенной и этим удивила его и по-своему очаровала.
Ее знойная Бланш, пожалуй, не была бы в таком случае смущена.
– Да, – пробормотала она. – Верно. Я слышала, что алкоголь иногда помогает в таких случаях.
– Я тоже это слышал.
Для его любовниц эта тема не была запретной, их она ничуть не смущала. Напротив, они со сладострастием расписывали ему свои страдания в такие периоды – боль, охватывавшую их, ярость, наконец, наступление успокоения. Любовницы Чейза распространялись и о мерах, которые они принимают в подобных случаях, в частности о действии алкоголя, и предлагали полечить их лучшими винами Тесье, самыми старыми и прославленными, которые не только избавляли их от боли, но и доставляли наслаждение.
– Вы никогда не пробовали это средство прежде?
– Нет, у меня нерегулярные циклы.
Раз в шесть – восемь месяцев как знак моей принадлежности к женскому полу.
– К тому же я только недавно узнала о подобном действии алкоголя.
– В таком случае вы оказались в должное время в должном месте. Пойдемте со мной.
Чейз шагал широко, шаги его были свободными и грациозными. Он искренне хотел помочь ей. Но… пока они шли в «Синий ирис», боль несколько ослабела.
– О! – прошептала Кэсс, когда они оказались в магазине сувениров, а затем в дегустационном зале, три стены которого были из стекла и позволяли видеть розы и виноградники. Внутри всюду стояли ящики, полные безделушек, предназначенных для продажи. Столы со стеклянным верхом были украшены хрустальными вазами, в которых красовались ослепительные ирисы; сюда приглашали гостей посидеть за стаканом вина. Тут же возвышалась целая стена стеллажей с бутылками, полными лучших вин Тесье. Пол был синим, как ирисы, а рамка для стекла – кремового цвета, и вся комната несла заряд бодрости, радушия и веселья.
13 
