– С этой проблемой я разобрался, – грозно проговорил Тони.
Лола невольно вздрогнула.
– Это с чем ты, интересно, разобрался?
– Ты еще услышишь.
– А ты знаешь, что меня несколько раз в участок таскали? Думаешь, я от этого в восторге?
– Не обращай внимания.
– Они все добивались, не было ли у тебя с собой оружия.
– И что ты сказала?
– Ничего. – Она тяжело вздохнула. – Не нравится мне все это.
– Опять боишься за свою карьеру? – насмешливо проговорил он. – Небось твой гребаный адвокатишко тебе советовал держаться от меня подальше?
– Карьера тут ни при чем, – быстро проговорила Лола. – Не уверена, что ты поймешь, но у меня такое чувство, будто мы с тобой виноваты в том, что произошло с Седьмой. Ты и я. Так что… лучше нам больше не встречаться. Хорошим это не кончается.
– Вот уж не думал, что ты такая расчетливая дрянь! Оказывается, вся твоя любовь – сплошное притворство. Чуть жареным запахло – ищи-свищи. И это ты называешь верностью?
– Я только пытаюсь тебе объяснить, что у меня на душе…
– Нет, крошка, – с нажимом ответил он, – это я тебе пытаюсь объяснить, что у меня на душе. Я хочу быть с тобой, но если ты думаешь, что можешь обращаться со мной, как с куском дерьма, – не на того напала. Не хочешь возвращаться – лучше так прямо и скажи.
Лола прикусила губу. При одном виде Тони все у нее внутри вспыхивало. Он по-прежнему заставлял ее трепетать, у нее ноги подкашивались от желания! Как же она может от него отказаться?..
Но она должна. Ради Сельмы.
– Так, значит, все кончено? – Взгляд Тони прожигал ее насквозь. – Кроме шуток?
Она не успела ответить, как появился Мэтт. Вид Тони Альвареса привел его в бешенство. Мэтт властным жестом взял жену под руку.
– Все в порядке? – спросил он, поджав губы.
– Это еще что за явление? – прорычал Тони.
– К вашему сведению, я ее муж, – объявил Мэтт. Тони презрительно рассмеялся.
– А… Это ты – тот придурок, которого она выставила за дверь, чтобы вернуться ко мне?
Мэтт шагнул к нему, но Лола изо всех сил вцепилась в него и потащила назад.
– Мэтт, не надо! – крикнула она. – Не надо!
– Оставьте мою жену в покое, – проговорил Мэтт. – Она не желает вас видеть.
– Да ты с кем разговариваешь, придурок? – вскипел Тони.
– С тобой! – огрызнулся Мэтт. – Полегче на поворотах!
– Ты мне угрожаешь? – Тони вскинул брови. – Да ты хоть знаешь, что бывает с теми, кто мне угрожает?
– Тони, перестань! – Лола была не на шутку встревожена: ведь Мэтт понятия не имеет, что за человек перед ним. – Пожалуйста, хватит.
– Что – хватит, Лола? – продолжал скалиться Тони. – Хватит рассказывать, как мы с тобой были вместе? Как нам с тобой хорошо в постели? Или как ты жаловалась мне на своего придурка-мужа? И он еще станет мне угрожать! Господи ты боже мой! Иди к нему. Иди. Живи своей скучной жизнью. Я ухожу. Но запомни, детка: когда ты приползешь ко мне и будешь умолять о прошении, я тебя не прощу! На сей раз все кончено. Финита!
Вечером в новостях сообщили о загадочной смерти Тайрела Уайта. Он выпал из окна девятнадцатого этажа. Телевидение назвало это трагическим самоубийством.
Лола похолодела. Теперь она знала наверняка, что Тони Альварес – очень опасный человек.
* * *
Линк запретил Аллегре ехать с ним на площадку.
– Но почему? – заныла она.
– Потому что я не хочу. Ты меня будешь отвлекать.
Аллегра надулась. Она была из породы женщин, привыкших добиваться своего. Тем более что теперь считала себя его подружкой.
Линк сам не понимал, как это вышло. А впрочем, что тут понимать? Сначала они развлекались втроем, потом Фредди уехал, а она осталась.
Аллегра никуда не хотела ходить без своего нового друга. Она жаловала выпивку, дурь, девочек. Собственно, все то, что любил и Линк. Хотя по части наркотиков и алкоголя за ней было не угнаться.
У нее были черные волосы, миндалевидные серые глаза и высокие славянские скулы. Тело длинное и поджарое, маленькая грудь с большущими сосками. Ее даже можно было назвать красивой. Если бы она еще и помолчать умела – цены бы ей не было.
Иногда Линк начинал думать о Шелби. В пьяном виде он ненавидел ее всей душой. В трезвом – любил до потери пульса. Но большую часть времени Линк был под банкой и на съемках с трудом воспроизводил текст.
Элиот Файнерман бушевал – отснятый материал можно было спускать в корзину. Линк с каждым днем выглядел все хуже, а Лола тупо отрабатывала свою роль. На все попытки Элиота воззвать к их совести Линк отвечал матерщиной, а Лола только пожимала плечами.