Но... читается легко и любовь-морковь
51 
— Да, мадам. Конечно, мадам. Вы совершенно правы насчет его светлости, — с трудом скрывая улыбку, кивнул дворецкий и в сопровождении Эбби прошествовал к обитой сукном двери, которую она успела заметить.
Не прошло и десяти минут, как Эбби уже восседала за огромным кухонным столом и пила чай со сдобными булочками в компании самого влиятельного человека в особняке на Гросвенор-сквер — включая и самого виконта.
Следующие полчаса Эбби занималась тем, что знакомилась со слугами, стекавшимися на кухню со всех концов дома, всякий раз старательно повторяя про себя их имена, чтобы получше запомнить. Потом она пригласила всех за стол, ломившийся под тяжестью горячих, только что выпеченных булочек, пышек и хрустящих ломтиков хлеба с вареньем — всей этой роскоши, которую потрясенная такой честью кухарка выставила перед будущей хозяйкой дома.
Еще через час вся прислуга уже ела у нее с рук — и в прямом, и в переносном смысле.
Теперь Эбби и самой не верилось, что еще совсем недавно, поддавшись дикой панике, она едва не сбежала отсюда.
С этой минуты уже ни у кого, в том числе и у виконта, не возникнет ни малейших сомнений в том, что Эбби крепко держит в руках вожжи. Слуги станут спокойно заниматься своими делами, а ее муж будет счастлив и доволен, потому что это именно то, о чем он мечтал.
Эта мысль заставила Эбби улыбнуться.
Со специальным разрешением на брак в кармане, усталый после целого дня бестолковой беготни и униженных просьб, Кипп наконец добрался до своего дома. Дверь ему открыл молодой лакей.
— Его светлость с Генри в бильярдной, — почтительно ответил он на вопрос виконта о том, где его гости. — А та милая молодая леди где-то наверху — с миссис Харрис и кучей горничных. Прощения просим, ваша светлость, только там давеча такой шум стоял — будто мебель какую двигали.
Кипп уставился на прыщавого юнца немигающим взглядом и молчал так долго, что с лица лакея сбежала улыбка.
— Спасибо, Джордж,
— Не за что, милорд. То есть я хочу сказать, со всем моим удовольствием… ох, ваша светлость!
Махнув рукой, виконт отпустил смутившегося юношу, с тяжелым вздохом припомнив, что прежде Джордж был поваренком на кухне, а со времени его вступления на ответственную должность лакея прошло всего лишь несколько дней. Гиллет изрядно потрудился, обучая юнца всем тонкостям мастерства, однако работы тут был непочатый край. И этот старый негодяй еще собирается уйти на пенсию, возмутился Кипп. Как бы не так!
Он отправился на поиски Брейди, предпочитая не думать о том, что происходит наверху и чем там занимается его невеста. Неужели эта невозможная женщина решила переставить мебель? Да уж, времени она не теряет, с горечью подумал он. Естественно, Кипп знал, что бразды правления домом перейдут в руки его будущей жены, только не ожидал, что это произойдет так скоро.
Бильярдная некогда была будуаром его покойной матушки — здесь она отдавала распоряжения кухарке и составляла списки приглашенных на бал, советовалась с поставщиками и писала письма друзьям. Все тут — затканные цветами портьеры, обои из шелковистой китайской бумаги, разбросанные повсюду печатки с ее вензелем, козетки, обитые тканью цвета цикламена, и изящная белая мебель — носило на себе неуловимый отпечаток ее личности.
Открыв дверь, он вошел и на мгновение зажмурился, отчаянно мечтая, чтобы все тут хоть на мгновение осталось по-прежнему.
Но хрупкий белый с золотом бювар, за которым обычно писала его мать, исчез, стены из розовато-серебристых стали темно-зелеными. Деревянный пол больше уже не устилали пушистые ковры, вдоль стен вытянулись ряды киев, а все пространство занимал огромный бильярдный стол. Словом, из дамского будуара комната превратилась в приют богатого холостяка.
Над столом, закатав по локти рукава, склонился граф Синглтон, не сводя глаз с кучки шаров в углу. Правая нога его была согнута под каким-то
немыслимым углом, к вспотевшему лбу прилипла прядь темных волнистых волос.
— Брейди? — робко окликнул Кипп. — Как дела?
— Не сейчас, дружище. Если я закачу вон тот славненький оранжевый шарик, то партия останется за мной. И я одним махом выиграю пять миллионов фунтов, верно, Генри?
— В точности так, ваша светлость, — почтительно отозвался лакей. — Как раз для ровного счета, не в обиду вам будет сказано, сэр.
— Ха! Знаешь, Брейди, твое неумение освоить даже такую простую игру никогда не устанет меня удивлять! Да не оранжевый, ты, осел! Бей в голубой! Тогда у тебя все-таки останется шанс закатить хоть этот!
51 
