Когда он вернулся в комнату отдыха, она все еще была там.
– Я передумала, – сказала она небрежно. – Я, пожалуй, выпью с вами.
Он горько усмехнулся:
– Пожалели, выходит. Так? Она смотрела ему прямо в глаза.
– А хоть бы и так!
– Кто тут Майкл Скорсини? – позвал один из служащих.
– Это я.
– Вам звонят. Возьмите трубку.
Майкл поспешил к телефону, стоявшему на столике в углу.
– Да?
Приглушенный женский голос:
– Майкл Скорсини?
– Совершенно верно.
– Я видела вас по телевизору.
– И что?
– Я могу вам помочь в розыске вашего ребенка, но это будет дорого стоить.
– Кто вы? – прорычал он.
– Не имеет значения, кто я. Слушайте внимательно.
Я знаю, где находится ваша дочь, и если вы хотите ее снова увидеть, готовьтесь выложить десять тысяч. Я еще позвоню.
– Нет, подождите! Мы договоримся насчет денег, но я должен быть уверен в том, что она жива.
– Вам нужны доказательства – извольте.
Он услышал потрескивание на другом конце провода, а затем детский голосок:
– Папа, папочка!
Господин, совсем как в последний раз! Он был почти уверен, что это Белла.
ГЛАВА 32
Они сидели в баре наискосок от телестудии. Кеннеди потягивала водку с мартини, перед Майклом стояло его обычное безалкогольное пиво, хотя сейчас он с удовольствием хлебнул бы чего-нибудь покрепче.
– Я сегодня не самый приятный собеседник, – заметил он, потирая подбородок и ловя себя на мысли, что его неодолимо влечет к этой женщине. Это было очень странно: ее красота была холодной и совсем не сексапильной.
– Это не удивительно, – ответила Кеннеди, удивляясь, почему этот мужчина, которого она едва знает, кажется ей таким близким. Что это, просто жалость? Или зов плоти? – Будь я на вашем месте, я бы чувствовала себя не лучше.
– Хуже всего эта проклятая неизвестность. Я думаю о Белле каждую секунду. Это как постоянная боль, мучающая тебя. Я думаю о том, где она сейчас, что делает, или, еще ужаснее, что ее, возможно, уже нет в живых. Но как бы там ни было, мне лучше знать обо всем.
– Вы постоянно находитесь в страшном напряжении.
– Да. И никаких зацепок. Ничего о том, кто убил мою бывшую жену и ее приятеля. Я каждый Божий день трезвоню детективам, занимающимся этим делом: они все понимают, но ничем не могут помочь. А потом – звонок, наподобие сегодняшнего, и я воображаю, что слышу ее голос.
Повинуясь внутреннему порыву, она накрыла его руку своей ладонью.
– Вы должны быть уверены в том, что это действительно она. Может, кто-нибудь просто хочет выкачать из вас денег, нажиться на вашем горе.
– Еще бы, такой случай подвернулся! Где, скажите на милость, мне раздобыть десять тысяч баксов?
– Не знаю, что и сказать, Майкл.
– Угу. – Он помолчал немного. – Мы с вами уже достаточно поговорили. Вы заменили мне в качестве слушателя Квинси, моего партнера, который сейчас в отъезде.
Она убрала руку и улыбнулась.
– Возможно, мое подлинное призвание – быть исповедником. – Она подняла свой бокал и медленно отпила из него. – А где сейчас ваши родные, Майкл?
– В Нью-Йорке. Мой брат – сволочь редкостная. А мать занята только собственными проблемами.
– А ваш отец?
– Он бросил нас, когда я был еще совсем мальчишкой. Меня вырастил отчим. Эдди Ковлински – настоящий король мерзавцев.
– Вы часто с ними видитесь? Он сухо рассмеялся:
– Только в случае крайней необходимости.
– Картина далеко не идиллическая.
– А у вас это здорово получается.
– Что?
– Задавать вопросы. Вы уже вытянули из меня кучу сведений.
– Работа такая.
– Вы не будете возражать, если я закурю?
– Только не дымите мне в лицо.
Он закурил и украдкой посмотрел на нее.
– Я заметил у вас на пальце обручальное кольцо. Вы замужем?
– Я вдова, – спокойно ответила она.
– Простите.
– Он был чудесным парнем.
– Я в этом не сомневаюсь, раз вы вышли за него замуж, – ответил он, пристально глядя на нее. – И вот мы сидим в этом баре, и, что самое смешное – я даже не пью.
– Совсем?
– Я был алкоголиком. Долго лечился. И вот уже несколько лет капли в рот не беру.
– А я – так, под настроение, – сказала она. – Если рядом оказывается стакан вина, я его выпью, если же нет, не буду сильно страдать.
– Счастливица. А меня один глоток спиртного способен выбить из колеи.
– Хорошо, что вы сумели перебороть себя, Майкл.