147 
— Пойду открою ему. — Стефани встала вместе с ней, и вдвоем они направились в зал. Дверь распахнулась, и Леон увидел их обеих.
— Доброе утро, — церемонно поздоровалась Жаклин и отступила в сторону.
Войдя в тускло освещенный магазин, он остановился у столика, где на мольберте стояла одна из его небольших картин. Он бесстрастно поздоровался с обеими женщинами.
— Я подумал, — произнес он, обращаясь к Жаклин, — что ты, возможно, не прочла мое письмо.
Та слабо улыбнулась.
— Как хорошо ты меня знаешь, Леон.
Стефани поморщилась.
— Я скоро вернусь.
— Я хочу, чтобы ты осталась, — сказала Жаклин. — Ведь мы же все друзья, не правда ли? Да, конечно, Леон, ты угадал: я не читала твоего письма. Оставила до вечера.
Леон посмотрел на обеих женщин.
— Похоже, теперь читать его уже необязательно.
— Нет, обязательно. Я сохраню его как память. Это гораздо лучше чем разговор, который мог бы быть в субботу и от которого у меня бы не осталось ничего, кроме пустых звуков.
— Я звонил тебе в воскресенье.
— Служанка мне передала. Ты очень предупредителен. Ты хотел удостовериться, что я не вернулась домой рано и не собираюсь воскресным вечером просидеть одна, с этими цветами и письмом. Как это на тебя похоже, ты неизменно, на редкость внимателен и предупредителен… — Отойдя от Сабрины с Леоном на несколько шагов, она отвернулась и слегка оперлась на позолоченный письменный стол.
Стефани рванулась к ней, но Леон протянул руку и удержал ее. В следующую секунду Жаклин обернулась. Маска с лица исчезла. Стефани показалось, что вид у нее сейчас суровый и печальный. Заострившиеся черты лица были словно высечены из мрамора. Возможно, в глазах у нее стояли слезы, но из-за тусклого света было плохо видно: они забыли включить свет, когда открыли входную дверь. Она внимательно смотрела на Стефани и Леона, стоявших рядом и по-прежнему держащих друг друга за руки.
— Как прекрасно вы смотритесь вместе! И вдвоем каждый из вас еще красивее. В этом и состоит чудо любви… хотя, конечно, в этом-то и ее тайна. Это что-то совершенно особенное — открывать в себе и в другом все новые и новые тайны и наслаждаться этим.
Она легко коснулась их рук, словно обнимала и благословляла их.
— Мне приятно думать, что вы нашли друг друга, что судьба напомнила мне, что на каждом шагу нас всегда ожидают тайны и открытия. — Она поцеловала их в щеку. — Я люблю вас обоих. И желаю вам огромного счастья.
У Стефани вырвался вздох благодарности, она потянулась к Жаклин, желая обнять ее, но потом остановилась.
— Ничего, ничего, — сказала Жаклин. — Мы же любим друг друга, правда?
— Да. О, да! — Они обнялись. — Я в самом деле люблю тебя. Так замечательно мы говорили с тобой обо всем. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Хочу, чтобы у тебя было все, чего тебе хочется.
Жаклин грустно рассмеялась.
— Я тоже. Но мы ведь и впредь будем разговаривать, да? Так же часто, как прежде. Мне страшно не хватало бы таких разговоров.
— Да, — ответила Стефани, пытаясь скрыть сомнение. Она могла бы говорить с Жаклин о Максе, но о Леоне — никогда. Всегда есть в душе тайные места и потаенные уголки, мелькнула у нее мысль. Кого-то пускаем туда, а кого-то — нет; наша жизнь — паутина, сплетенная из тайн и обманов.
По телу у нее пробежала дрожь.
— Что с тобой? — спросила Жаклин, чувствуя, что Стефани дрожит, но не успела та ответить, как в дверь снова постучали, и они увидели, как кто-то заглядывает в магазин.
— Ах, черт! — раздраженно бросила Жаклин. — Десять часов. Отправляясь по магазинам, можно и не торопиться, так же как на званые обеды.
— Я включу свет, — сказала Стефани и, зайдя в подсобную комнату, защелкала выключателями.
— А я поеду работать, — добавил Леон, присоединившись к ней. — Как ты себя чувствуешь? Была минута, когда казалось, что ты потеряешь сознание.
— Сейчас — все в порядке. У меня и раньше так бывало. Но это проходит.
Они обнялись, поцеловались, и Стефани всем телом прижалась к нему, чувствуя себя продолжением его плоти, так же, как он — плотью от ее плоти.
— Я люблю тебя. Я так рада, что ты пришел.
Он коснулся губами ее глаз и уголков губ.
— Я восхищаюсь тобой, хочу тебя. Я хочу раствориться в тебе, все время быть рядом с тобой: сидеть за столом, бежать по лавандовым полям, ездить на велосипедах к истокам всех рек, где рождается жизнь, любовь… Господи, что это я разболтался, словно подгулявший рифмоплет. Любовь моя, нам с тобой надо еще о многом поговорить.
147 
