9 
Ане показалось, что ее с ног до головы облили помоями. Она обиженно покраснела и хотела высказать нахалке всё, что та заслужила, но тут сознание донесло пренеприятную истину – крокодилы изложили-таки следователю свою версию случившегося. Сердце остановилось и упорно не хотело биться дальше.
Девица презрительно сообщила:
– Вас следователь давно ждет. Уже оперативников на розыски посылать собирался. Он в кабинете главврача, на втором этаже. Главврач сейчас в командировке, кабинет пустой.
Аня побрела на второй этаж, сконфужено размышляя по дороге, как могло случиться, что конфиденциальные сведения стали достоянием всей округи.
Кабинет был закрыт. Она тихо постучала, и услышала четкое:
– Войдите!
Глубоко вздохнув, вошла внутрь и увидела за широким столом парня, почти мальчишку, с погонами лейтенанта. Она с облегчением вздохнула. Не может такой молодой быть злым! Сейчас она ему всё объяснит, и недоразумение рассеется, как мираж. Приободрившись, подошла к столу, ожидая, что он предложит ей сесть и начнет корректный разговор.
Но лейтенант и не думал ее спрашивать. Взглянув на нее неприязненным взглядом, жестко скомандовал:
– Ну, наконец-то! Объявилась, голубушка! Я уж хотел на поиски отправляться! Что ж это ты парней под машины пихаешь, нашла себе развлеченьице! – с этими словами он встал, чеканя шаг прошел мимо нее и стал натягивать шинель. – Что ж, можешь считать, что пяток лет ты себе на казенный кошт схлопотала. Собирайся, пошли!
У Ани закружилась голова. Как пошли? Разве он не должен снять с ней показания, выслушать ее версию?
– Куда пошли?
Лейтенант неприкрыто удивился.
– Как куда? В КПЗ, конечно.
– А как же допрос?
– А пусть тебя следователь допрашивает. Мое дело подозреваемого выловить. Я оперативник. А вину пусть другие доказывают.
Аня не могла поверить, что всё так просто. Должна же быть элементарная справедливость, в конце-то концов?
– Я совершенно не виновата! Это они ко мне приставали!
Лейтенант равнодушно заметил:
– А вы все безгрешные, как ангелы. И сказочки свои в КПЗ будешь рассказывать, на допросе.
Аня почувствовала, как впервые в жизни зашумело в ушах. Только бы в обморок не грохнуться! В голове сразу пронеслись истории о невинно осужденных. Что же это такое?!
Тут в двери без стука просунулась голова той самой санитарки и сладко, по-свойски, пропела:
– Вася, Ковров проснулся! Может, сейчас к нему сходишь, а то потом ему снова уколы обезболивающего поставят, не поговоришь!
Негодующе сверкнув в сторону преступницы обведенными черной жирной полосой глазами, голова исчезла, а гражданин начальник снял шинель и снова аккуратно повесил ее на вешалку. С сомнением посмотрел на виновницу торжества.
– Придется тебя с собой брать.
Ане очень хотелось сказать, чтобы он ей не тыкал, она с ним за одной партой не сидела, но слова застревали в горле.
– А то удерешь еще. Поймаем, конечно, но неприятно, деньги на розыск придется тратить. А их у нас и без того в обрез. Пошли со мной. Очную ставку заодно проведу. Потом не надо будет суетиться.
Он крепко взял ее за запястье, видимо, изображая из себя отсутствующие кандалы, и повел по коридору в сторону уже знакомой Ане палаты интенсивной терапии. У входа она задержалась, думая, что он прикажет надеть бахилы, тем более, что шлепанцы в гардеробе ей никто не предложил, и шагала она по больничному заповеднику в уличной обуви.
На лейтенанте тоже были грязноватые форменные ботинки, но он и не подумал выполнять смешные местные установки. Для него натягивать бахилы, забавно балансируя на одной ножке, значило подрывать авторитет Министерства внутренних дел России. Без церемоний толкнув дверь, вошел внутрь, затаскивая за собой девушку, как собачонку на веревочке.
Первое, что бросилось им в глаза – внушительная фигура генерала, благовоспитанно поднявшаяся с кресла при появлении женщины. Лейтенант ошеломленно замер, досадуя, что его никто не предупредил, а Аня неловко вытаращилась на мужчину. С трудом вспомнив, что вчерашний рыжий крокодил бормотал что-то о папе-генерале, поняла, что тот не соврал.
Находясь в глубоком смятении, чисто по-женски отметила, до чего же хорош папочка. Просто настоящий благородный герой. Ему бы в кино роковых любовников играть, а не солдатами командовать. Его удлиненное лицо со строгими глазами походило на лики высокородных кавалеров со старинных картин, на висках мерцала седина, подчеркивавшая темные каштановые волосы, и весь он казался нереальным, слишком красивым, киношным.
9 
