93 
Доминик нахлобучил шляпу на Бутча (голову, шею, туловище и попку) и сказал:
— Иди, Бутч, поиграй. Мне надо узнать кое-что у Дерека с Синарой. Встретимся в доме в четыре часа, идет? Мы… Мы чем-нибудь займемся.
Глядя вслед Бутчу (тот со всех ног побежал в дом, при этом шляпу то и дело сдувало с головы), Доминик произнес:
— Тейлор, ты — настоящее шило в заднице, знаешь об этом?
— Я? — Вид у Тейлора был невинный, как у новорожденного ягненка. — Что я такого сказал? Ты же сам решил: ты влюблен. Женишься, родишь детишек. Сначала постель, потом колыбель. Вот смотри. Тебе уже почти тридцать девять. Первый ребенок родится, когда тебе стукнет уже сорок, а то и сорок один. Когда он закончит колледж, тебе пора будет выходить на пенсию. Хе-хе, вот здорово. Представь себе. А ведь где один, там и остальные. Посмотри на Элизабет. Зачем, ты думаешь, они укатили на эти Греческие острова? Тони тебе не говорил, что они хотят завести еще ребенка?
Доминик развернулся и пошел к театру. На лице у него застыла гримаса. Тейлор, не отставая, бежал за ним по пятам.
— Ты чего, Ник? Я тебя задел? Или огорошил суровой реальностью? Ты не создан для того, чтобы проводить дни в.окружении детей и милой женушки. Ну, хорошо, пусть тебя немного прижало, я все понимаю. Много работал и слишком азартно отдыхал — а это, честно говоря, редкость.
Доминик остановился.
— Тейлор, тебя никто ни о чем не спрашивает.
— Понимаю, дружище, понимаю. Но должен же я высказаться. Молли Эпплгейт — девчонка просто супер. Роскошная, да еще с деньгами. Веселая — как раз то, что тебе сейчас нужно. Но дальше-то что? Господи, Доминик, ты об этом подумай. Включи мозги, в конце-то концов.
У Доминика невольно сжались кулаки. Ему захотелось ударить Тейлора, засветить ему по морде, чтобы тот упал. Заткнуть ему рот!
Вместо этого он сцепил руки и отошел.
— Убирайся, Тейлор. Уезжай в Нью-Йорк, в Атлантик-Сити, в казино, к дьяволу — главное, подальше отсюда, понял? И не возвращайся, пока не приедет Тони. Во-первых, тебе здесь нечего делать, во-вторых, дай мне отдохнуть от твоей гнусной рожи.
— Ай, да брось, Ник. Перестань. Ведь Тони просил меня присмотреть за тобой, помнишь? Вот я этим и занимаюсь, присматриваю. И вижу, что ты из-за этой девчонки ведешь себя как последний придурок. Ник, сексом все болячки не вылечишь, поверь мне, я знаю, о чем говорю. Ну, пусть ты испугался за себя. Нельзя же теперь…
— Ладно, Тейлор, я понял. Все, что ты хочешь мне сказать, от первого до последнего слова. Ради бога, мы с ней знакомы всего несколько дней. Ты боишься, что мы рванем в Лас-Вегас? Чего ты так разбушевался?
— Откуда я знаю, что вы собираетесь выкинуть? Я вижу, что у тебя голова сейчас плохо варит. И ты разыгрываешь счастливого отца семейства. На пару недель это еще ничего. Но до конца жизни?
Доминик открыл рот, чтобы ответить Тейлору, — и закрыл. Потому что он сам не был уверен. Просто не был уверен, и все.
— Она… Она особенная, Тейлор, — произнес он наконец, понимая, насколько глупо и беспомощно звучат его слова. — Я никогда раньше не испытывал такого к женщине. Могу также сказать — на случай, если собираешься падать в обморок или звонить Тони, — она очень ясно дала мне понять, что уедет сразу же после возвращения Тони с Элизабет.
Некоторое время Тейлор молча смотрел на него и моргал.
— Ого. Так прямо и сказала?
— Да. И не один раз.
— И ты еще удивляешься, почему у тебя ум за разум зашел? Ник, да это первое дело, когда женщина заявляет мужчине — особенно такому, как ты, — что хочет уйти. Значит, она мечтает о том, чтобы ты уговорил ее остаться. Тебе ведь лишь бы покорить что-нибудь. Ну, слава богу, ты меня немного успокоил. Это мы уже проходили: чем горячее страсть, тем быстрее она остывает. Знал бы, не вмешивался. Прости, дружище.
— Да уж, — вставил Доминик, засунув руки в карманы. — Ладно, проехали. Может, ты и прав. Посмотрим, как пойдет дальше. А сейчас надо послушать Синару. Я ведь еще к Бутчу должен успеть.
Смущенный и взвинченный Доминик подошел к театру. Он открыл дверь и услышал голос Дерека:
— Нет, Синара, умоляю. Это не то. Давай еще раз, без сопровождения. Только твой голос, чтобы музыка не мешала.
— Мило, — прошептал стоявший рядом Тейлор. — Сначала я мешаю твоему счастью. Теперь моя музыка кому-то мешает. Лучшее утро в моей жизни.
— Ш-ш-ш, — предупреждающе прошипел Доминик. — Давай послушаем.
Они тихо проскользнули в последний ряд и стали смотреть на сцену.
93 
