Особенно,... 
105 
— Я прекрасно себя чувствую, Лиллит! — улыбнулась Кэтлин элегантной даме, ждавшей ее у подъезда ресторана «Про-сперо пантри». — Просто выдался очень длинный и напряженный день. Но теперь все позади. Мауи пациенты прекрасно себя чувствуют. На всякий случай я попросила коллег присмотреть за ними. Но думаю, и этого не понадобится. Так что сотовый телефон у меня в сумочке скорее всего будет молчать. Но вы, Лиллит, выглядите просто великолепно!
— Спасибо, Кэтлин! Я принимаю ваш комплимент. Потому что и впрямь уже давно не чувствовала себя такой здоровой и бодрой. А вы, дорогая, сию же минуту отправитесь домой и постараетесь выспаться! Я вас провожу, чтобы удостовериться в этом!
— Лиллит, милая! Обещаю, что сегодня непременно лягу спать как можно раньше! Но перед этим мы выпьем здесь по чашечке хорошего чая.
— Чая? Ну что ж, пусть будет так. Уговорили!
В ожидании чая Кэтлин с интересом рассматривала прекрасно выполненные фотографии очаровательных внуков Лиллит. Попутно шел разговор и об их отце.
— Сегодня мы с Робертом разгадывали по телефону кроссворды. Причем настолько увлеклись, что секретарши были вынуждены нас разъединить. Да, кстати! Роберт и Тимоти собираются завтра посетить Кардиологический центр. Они намерены организовать там съемку некоторых сцен фильма «Похититель сердец». Надеюсь, это не будет раздражать ваших пациентов, Кэтлин?
— Нет.
Вот если героиня в фильме окажется не такой, как в романе, это непременно вызовет раздражение. Но не у пациентов, а у меня и Джесса. Правда, его на съемках, увы, не будет…
— Кэтлин, что с вами? — с тревогой спросила Лиллит. — Почему вы хмуритесь? Или считаете, что Кардиологический центр неподходящее место для съемок фильма?
Кэтлин отрицательно покачала головой:
— Нет. Просто в голову пришли неприятные мысли.
— Так сделайте их приятными!
Настойчивый тон Лиллит несколько удивил Кэтлин. Но все это было высказано в такой дружеской форме, что она неожиданно для самой себя призналась:
— Я думала о том, почему Джесс не пожелал присутствовать на съемках своего фильма. Извините, я имею в виду Грейдона Слейка.
— Не извиняйтесь. Мы знаем, что его настоящее имя — Джесс. Как и вообще все об этом человеке. Иначе не дали бы согласия на съемки фильма по его сценарию.
— Знаете все… — как эхо повторила Кэтлин. — Джесс сказал вам, что он невиновен?
— Этого совершенно не требовалось. Поверьте, если бы у Тимоти была хотя бы тень сомнения, он никогда бы не позволил вам ехать в Мауи.
— А Роберт будет присутствовать на съемках?
— Обязательно. Он хочет лично контролировать съемки. Кстати, мы все в ближайшее время намерены переехать в Лос-Анджелес. Мне кажется, что в душе каждый из нас уже сделал это. Ведь единственное, что связывало нас с Лондоном, так это штаб-квартира «Глобал ньюс». И в какой-то степени английская история, которую мы все очень любим. Но ведь с переездом Тимоти в Лос-Анджелес сюда же можно будет без особых проблем перевести и главный офис «Глоб». А только интерес к истории Великобритании вряд ли сможет удержать нас в Лондоне, если Роберт с Фэй будут жить здесь.
— У вас нет больше детей в Англии?
— Нет. Почти вся наша семья уже в Америке. А как вы, Кэтлин? Живете с семьей? Или же она, как и наша, раскидана по всему миру?
— Увы, у меня нет семьи.
— Боже мой, Кэтлин! Как это печально!
— Ничего печального, Лиллит! У меня была замечательная мать, с которой мы прожили вместе шестнадцать очень счастливых лет. Мое детство было радостным и безоблачным.
— Я рада это слышать!
— Вы, вероятно, хотите спросить меня об отце?
— Откровенно говоря, да.
— Что ж, — начала Кэтлин, дотронувшись до жемчужной нитки у себя на шее, — это была очень романтичная и красивая история. Мои родители встретились на теплоходе «Королева Елизавета» во время трансатлантического круиза. И полюбили друг друга. Хотя он уже был женат, оба не смогли справиться с охватившим их безумием. Вот в одну из тех страстных ночей на теплоходе они и зачали меня. Правда, будущего у нас троих с самого начала не было…
— Вы говорите об этом без всякого сожаления.
— Да. Отец не знал о моем рождении. Поэтому я не чувствовала себя брошенной или отверженной. А моей матери он подарил самые счастливые минуты в ее жизни. Может быть, он и не любил ее по-настоящему — я просто не знаю. Но мама верила в его глубокое чувство к ней. И умерла с этой верой. А я буду всегда благодарна таинственному и загадочному Майклу.
105 
