9 
При новом монархе прекрасный мраморный дворец превратился в крепость, точно на веселое райское местечко накинули мрачный полог.
«Даже птицы не поют», — с грустью подумала Изабелла.
И теплый воздух, наполненный когда-то тончайшим ароматом экзотических цветов, теперь стал неприятно холодным, лишенным запаха. Изабелле вспомнились волшебные радуги, появлявшиеся каждый вечер после живительного тропического дождя. Может быть, мрачная атмосфера острова погасила сверкающую палитру красок, стерла иллюзорную память о том, что ушло навсегда?..
— Изабелла? — прошептал Жан-Люк; дыхание его замерло, как и всегда, когда он лицезрел свою прекрасную невестку.
Взгляд же его темных глаз оставался холоден и непроницаем, несмотря на то что все существо Жан-Люка наполнилось не просто как всегда извращенной похотью, но отчаянным, страстным желанием обладать этой женщиной полностью и безраздельно.
— Подонок!
— Изабелла…
— Как я тебя ненавижу!
— Не надо меня ненавидеть, cherie[4]. Отец делает то, что обязан делать для своих детей.
— Ты сделал это для самого себя! Тебе нужен был Иль, и ты уже успел отравить своим ядом его чудесный воздух.
— Сколько гнева, Изабелла! Ты слишком прекрасна, чтобы попусту так сердиться.
Жан-Люк с трудом оторвал взгляд от Изабеллы и посмотрел мимо нее. Изабелла обернулась и увидела замечательно выполненный собственный портрет. Перед смертью Александра она отправила всю переписку, дневники, портреты и фотографии — все реальные символы их любви — в свой замок в Луаре.
Но этот портрет заказал Жан-Люк, и написан он был маслом со знаменитой фотографии Изабеллы, сделанной двенадцать лет назад в дворцовых парках Монако. Они с Александром присутствовали там на брачной церемонии своих близких друзей — Ренье и Грейс, — принца и принцессы еще одного очаровательного средиземноморского королевства.
Потрясающая фотография была опубликована на цветном развороте журнала «Лайф», несмотря на то что принцесса Изабелла Кастиль была лишь гостьей. Но выглядела она как сказочная невеста: Изабелла стояла среди белых гардений, выражение очаровательного лица соответствовало светлым надеждам знаменательного дня. И фотография получилась еще более романтической, даже интимно-романтической, поскольку Изабелла надела в тот день свое любимое сапфировое ожерелье, подаренное ей любящим мужем.
За прошедшие годы появлялось множество фотографий Изабеллы и Александра: она — женственная и прекрасная, он — мужественный и красивый. Эти фото запечатлели не только Изабеллу, но и знаменитые драгоценности Кастилей стоимостью в миллионы долларов. Однако Жан-Люк заказал портрет для личной коллекции именно с той фотографии, где на Изабелле было самое любимое ее украшение!
Тот факт, что у Жан-Люка был ее портрет, и разозлил Изабеллу, и напугал. Она не могла оторвать глаз от ожерелья, которое подарила своей дочери, ведь теперь Жан-Люк с помощью этого уникального украшения мог отыскать пропавшую принцессу. Что, если он, в своей безумной страсти к Изабелле, даст фото ожерелья в американских газетах с объявлением о розыске «своей» дочери? Что, если очаровательная женщина с изумрудными глазами прочитает это и, попавшись на приманку Жан-Люка, откликнется?
Что, если?.. Вопрос без ответа так страшил… пока Изабелла не вспомнила…
«Жан-Люк не знает, что я отдала ожерелье дочери. Он не знает, и пройдет еще двадцать один год, прежде чем дочурка увидит мой подарок. К тому времени, дай Бог, Жан-Люк уже будет гореть в аду». Прежде чем снова взглянуть на врага, Изабелла повторила как заклинание: «Она в безопасности. Моя малышка в безопасности».
— Как ты осмелился заказать мой портрет? — перешла в наступление Изабелла, стараясь за этим негодованием скрыть свой страх.
— Мне хотелось бы иметь нечто большее, чем портрет. Я хочу тебя. Я люблю тебя, Изабелла.
— Ты сумасшедший.
— Сумасшедший от любви. Если бы ты была со мной, твоя дочь могла бы жить с нами.
Сердце Изабеллы замерло — краткий миг иллюзорной надежды, — но тут же поняла: это лишь жестокое вероломство. Жан-Люк, наверное, позволил бы малышке пожить какое-то время, но потом бы произошел какой-нибудь несчастный случай…
— Я не знаю, где моя дочь. Она скрылась навсегда, даже для меня. — В последних словах Изабеллы прозвучали нескрываемые вызов и ненависть. — Думаю, ты попытаешься найти ее, Жан-Люк. Ты употребишь на поиски все свое состояние и проведешь оставшуюся жизнь в постоянном страхе, что принцесса может объявиться. Надеюсь, что эти мучения сведут тебя в могилу.
9 
