30 
Дорис даже фыркнула от возмущения.
– Неужели я похожа на женщину, которая спит с кем-нибудь за деньги?
При этом она не хотела заострять внимания на самой сути его предложения. Ее воображение тут же нарисовало ей картину – Брюс в роли ее любовника. От этой мысли у Дорис закружилась голова, стены комнаты закачались, а пол поплыл под ногами. Его ответ она слышала словно сквозь вату.
– Уверен, вы гораздо хитрее, чем хотите казаться.
Интересно – это похвала или полное осуждение, подумала Дорис, вслух продолжая свои выпады:
– Ну если я для вас слишком хитра, то и убирайтесь отсюда.
Ей казалось, что она искренне желает, чтобы Брюс исчез, и навсегда. Во всяком случае, другого пути обрести равновесие в растревоженной душе она не знала.
– Дорогая, я уже не в первый раз предупреждаю вас – не будите во мне зверя. Я могу быть вполне пристойным любовником, но манипулировать собою не позволю никому. Тем более такой маленькой, алчной охотнице за чужим добром, хотя признаю: вы расчетливы, но и прекрасны.
Дорис закрыла уши руками и почти закричала:
– Все же послушайте меня! Мне совершенно не интересно манипулировать вами! Я не собираюсь с вами спать и вообще постараюсь больше даже не смотреть в вашу сторону!
Сильные руки обняли Дорис и прижали к жесткой груди.
– Прислушайтесь к моему совету. Старайтесь делать все, что вам хочется, что вам нужно, к чему вы стремитесь. Позвольте себе роскошь следовать своим инстинктам.
Брюс не без удовлетворения почувствовал, что Дорис не осталась равнодушной к его словам. Они отозвались в ее теле дрожью. Он увидел ее глаза, большие, затуманенные тревогой и в то же время отражающие огромное внутреннее возбуждение.
– Я становлюсь жадным, когда смотрю на вас. – Это признание он сделал внезапно охрипшим голосом.
Его руки, теплые и уверенные, перехватили ее талию. Внезапно он стал расстегивать тонкий поясок, на котором держались ее джинсы. Его явно возбуждала полоска тела, проглядывающая между майкой и джинсами. Беззвучный взрыв чувств сотряс Дорис изнутри, желание нарастало так бурно, что она испугалась – еще немного и ее самообладание будет утеряно.
– Не надо так говорить со мной. – Ее слова прозвучали как мольба о пощаде. Голова Дорис беспомощно откинулась назад, огненные кудри рассыпались по плечам. Казалось, что ее тонкая стройная шея просто не в состоянии удержать пламенеющую копну волос.
Брюс легко принял ее вес на себя и постарался прижать податливое тело как можно плотнее к своему. Ее охватило неизведанное ранее ощущение – все внутри горело, воспламененное тесным контактом с сильным мускулистым торсом этого мужчины.
– Скажу честно, – он произносил свое признание шепотом, переживая ту же чувственную пытку, что и она, – я захотел тебя с того самого момента, как увидел в первый раз. Обычно я не веду себя необузданно, но в твоем случае…
Его слова неожиданно вернули Дорис к действительности, и она сумела вывернуться из объятий Брюса.
– В таком случае примите мои соболезнования! – почти задыхаясь выкрикнула она.
От возбуждения ее била нервная дрожь, охватившая тело от макушки до пяток со скоростью лесного пожара.
На сей раз гнев Дорис распространялся на них обоих: на Брюса за то, что он подверг ее этому испытанию, а на себя – за податливость его чувственной атаке.
– Я в состоянии отличить действительность от выдумки… – подвел итог Брюс злым голосом, ноздри его раздувались, на шее билась жилка, – сознание этого не может не беспокоить вас. Однако вы не так предсказуемы, как мне показалось поначалу.
– Мне считать это комплиментом?
– Дело ваше, только советую не перегибать палку, играя в загадочность. Это может наскучить вашему партнеру, если вы перейдете разумный предел.
– У меня нет подобных намерений ни в отношении вас, ни в отношении подобных вам наглецов. – Голос Дорис дрожал от возбуждения.
В ухмылке Брюса она прочитала скрытую угрозу, которую он тут же попытался сформулировать достаточно мягко:
– Признаюсь, Дорис, я люблю преодолевать трудности. Наверное, вы это уже поняли. Вы зря скрываете, что хотели бы стать моей подругой.
– Подругой? – Женщина повторила это слово вслух, и оно прозвучало, как эхо, потом, желая удостовериться, что не ослышалась, поинтересовалась: – Вы хотите сказать любовницей? – Дорис в равной мере ненавидела оба этих слова. Ими она мерила степень унизительной зависимости женщины от мужчины.
30 
