ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мечты о счастье

Накручено Но... читается легко и любовь-морковь >>>>>

Трудное примирение

Комментариев больше чем сам роман >>>>>

Музыкальный приворот. Часть 2

Ну, так себе! Много лишнего, очень много. Это сильно раздражает. Пишет автор не очень. Если убрать 70% лишнего... >>>>>

Проказница

Наверное, это самая тупая и не интересная книга, которую я когда-либо читала! >>>>>

Музыкальный приворот. Книга 1

Книга противоречивая. Почти вся книга написана, прям кровь из глаз. Многое пропускала. Больше половины можно смело... >>>>>




  73  

— Никогда. — Она прижалась к нему и потерла пальцем его грудь так, как она делала в детстве, чтобы ощутить его тепло.

Ему показалось, что палец Мери прожег рубашку до самой кожи, оставив след. Он осторожно отодвинул Мери и заглянул ей в глаза. В те самые глаза, которые вытирал платком, когда она плакала, упав и содрав коленку. Ей тогда было шесть лет.

Но воспоминание не помогло. Он видел ту Мери, которая сидела рядом. Его жена, его мучение, его жизнь.

— Настоящим обещаю, — торжественно провозгласил он, — что с этого момента мы с тобой партнеры по Колтрейн-Хаусу. Мы будем вместе объезжать поля, вместе обсуждать, где проводить дренажи и ставить дорожные указатели. — Он запнулся, потому что ему показалось, будто с потолка до него донесся перезвон. — И дом будем ремонтировать вместе. Начнем с того, что составим план, чтобы мастера работали сначала только в западном крыле, а не во всем доме. Не то мы оба через неделю сойдем с ума от шума и беспорядка. Согласна?

— Согласна, — сказала Мери, потом вскрикнула и снова бросилась в объятия Джека. — Черт бы их побрал, — добавила она, когда Джек снял у нее с колен хрустальную подвеску и удивленно посмотрел сначала на нее, а потом — на люстру.

— О ком ты, Мери? — спросил Джек, решив, что рабочим, возможно, следует сначала заняться не западным крылом, а центральной частью дома, в первую очередь — люстрой.

— Клуни и Клэнси, разумеется. — Она погрозила люстре кулаком. — Я же сказала вам, что сама за себя отвечаю.

Он не знал, сердиться ему или смеяться, но гнев все же взял верх.

— Наверху стучат молотками, Мери, слышишь? Вот подвеска и отлетела. Нет никаких привидений, Мери. Ты требуешь, чтобы я не воспринимал тебя как маленькую девочку. А как прикажешь это делать, если ты настаиваешь на том, что в доме разгуливают привидения?

— Они не просто разгуливают, Джек. Они обо мне заботятся. Защищают меня.

Джек понимал, что ему надо отодвинуться от Мери, встать и выйти из комнаты. Но знал, что никуда не уйдет.

— Ты действительно во все это веришь?

— Да, Джек. Я действительно во все это верю. Клуни и Клэнси умерли, но они все еще здесь. Наблюдают за нами. Я раньше думала, что они не уйдут, пока ты не вернешься домой, а теперь верю, что они не исчезнут, пока все не уладится. Или до тех пор, пока ты не поверишь в них, и тогда они смогут с нами попрощаться. Разве тебе не хочется с ними попрощаться, Джек?

Джек не знал, что сказать — такое случалось с ним все чаще. Если он скажет Мери, что она все выдумывает, она возненавидит его. А если скажет, что верит в эти привидения, она сразу поймет, что он лжет.

— Мне очень жаль, что ты чувствовала себя такой одинокой, когда они умерли, — наконец сказал он и погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. — Я прошу прощения за каждый день, что тебе пришлось бороться в одиночку, за все те дни, что ты считала себя забытой и брошенной.

Мери схватила руку, гладившую ее щеку, и посмотрела на Джека глазами, полными любви.

— Мери, не делай этого, — просипел Джек — отчего-то садился голос, — чувствуя, что погружается в эти огромные доверчивые голубые глаза. — Пожалуйста, дорогая, не делай этого. Нам обоим нужно время подумать, поговорить… вытащить на свет Божий все, что наболело, все те проблемы, которые повисли нерешенными.

Это же смешно. Ведь не она наклонилась к нему, а он — к ней. Не она держит его так, что он не может сдвинуться с места. Все, что ему надо сделать, — это встать и уйти.

— Ты помнишь, Джек, — спросила она, все еще глядя на него снизу вверх и удерживая его невидимыми нитями, прочными, как стальные канаты, — ты помнишь тот день у ручья, когда ты учил меня кидать камни так, чтобы они по нескольку раз подпрыгивали на воде?

Что это с ним? Его мозг отказывался слушаться, а памяти как будто и вовсе не существовало. Он не мог представить себе Мери ребенком. Во всяком случае, не сейчас, когда он смотрит на Мери — женщину. «Боже, — взмолился он, — помоги мне забыть, что я когда-то знал ее другой».

— Я назвала тебя ворчуном, и ты меня обрызгал, — тихо напомнила она, так как он молчал. Она его куда-то вела, но он не был уверен, что хочет идти за ней.

— Кажется, ты называла меня так не один раз, — почти машинально ответил он, понимая, что каким-то образом оказался совсем близко к Мери и обнимает ее за тонкую талию. — Мери…

— Я так тебя называла, потому что настроение у тебя часто бывало мрачным, и я старалась вывести тебя из него, пока ты не наделал глупостей. В общем, ты тогда меня обрызгал, а потом велел прикрыться. А после побежал домой и поколотил одного из гостей Августа. Да ты помнишь этот день: тогда ты в первый раз сбежал из Колтрейн-Хауса. После этого я тебя не видела целый год.

  73