Но... читается легко и любовь-морковь
71 
— И еще по поводу того, что она сможет жить с этим титулом, если вы женитесь на мне, — добавила Калли. Когда она снова посмотрела на него, ее огромные зеленые глаза выражали призыв и — только слегка — тревогу. — Почему вы сказали «нет»?
— Потому что вам это нравится, — ответил Саймон, понижая голос до шепота. — Потому что мне это нравится. Потому что я безнадежный глупец.
Она продолжала смотреть на него.
— Ох…
— Вот и ох, — тихо сказал он, мягко притягивая Калли за плененную руку и так же страстно заглядывая в бездну ее глаз, как они вопрошающе смотрели на него. — Проклятие! — простонал Саймон под влиянием момента, не думая о будущем, чтобы отдаться восхитительному настоящему. Он осторожно наклонился к ее лицу и обнаружил, что ее губы идеально подходят к его, равно как их тела соответствуют одно другому. Его руки облегали ее нежный стан, привлекая все ближе и ближе, пока полностью не обвили его, словно вводя в свой мир, делая частью его.
Но настоящее длилось недолго. Мысли о будущем, где для Каледонии Джонстон не было места, отрезвили виконта, для его порыва не существовало иного исхода, кроме краха, тем более когда ей станет известно, что ее обманывали.
Саймон оторвался от ее губ и положил себе на шею ее голову, переводя тем временем дух и пытаясь избавиться от наваждения.
— Это безумие, — прохрипел он, услышав, как нетвердо звучит его голос. Он зажмурил глаза, забыв обо всем на свете и не имея даже возможности вспомнить, как дышать.
— Милорд, не стоит так сердиться, — сказала Калли, пытаясь его оттолкнуть. — Или вы просто боитесь, что сюда в любой момент придет Имоджин и станет лепетать о подвенечных нарядах? То, что вы сейчас сделали, во сто крат превосходит все допустимые каноны. Я не настолько глупа, чтобы этого не понимать.
Калли снова оттолкнула его, на этот раз полностью высвободившись, так как после ее слов он ослабил руки.
— Ну что, вы остудили свой пыл, мой прекрасный наставник? — Она смотрела на него так, будто снимала мерку для будущего гроба, радуясь возможности совершить экзекуцию. — Я начинаю думать, что из вас двоих Арман Готье менее опасен. Для меня совершенно ясно, что любой юной девушке перед выходом в свет мало уметь правильно делать реверансы и оставлять визитные карточки. Сначала нужно получить уроки фехтования и стрельбы из пистолета.
Саймон сердито потер лоб, увещевая свой мозг выдать хотя бы несколько связных мыслей, чтобы их можно было произнести. Но попытка не увенчалась успехом. Впервые за очень, очень долгое время он чувствовал себя крайне беспомощным и совершенно растерянным. И довела его до такого унизительного состояния — подумать только! — какая-то девчонка.
— Я прошу вас извинить меня, Каледония, — сказал он наконец, поднимаясь.
Он сидел рядом с ней на кровати! Несомненно, это была его первая ошибка. Нет. Первая ошибка — его появление в ее комнате. Или, скорее, придуманный им безумный проект. Следовало сразу передать ее отцу. И наказать ему, чтобы с этого момента он держал ее привязанной к столбику кровати.
Ах, ну почему он этого не сделал? Ведь Арман его предупреждал. И Боунз предупреждал. Хотя о чем он только не предупреждал, начиная с того, что нельзя спать при открытых окнах. Или о вреде низкосортного мяса, которое хозяйки обваливают панировочной крошкой или прячут под соусами. Панировочная крошка? Соусы? Что за мысли! И почему он еще здесь? Почему не внизу и не глотает яд?
— Калли, я…
— Вы хотите моего прощения? — Она тоже соскочила с кровати. — Ну нет! Вы его не получите! Что вы на это скажете?
Она стояла перед ним, уперев руки в бока. Ее обтянутые чулками ножки высовывались из-под подола, блестящие потревоженные локоны прибились к щекам, зеленые глаза выражали что-то среднее между неподдельным негодованием и злорадным ликованием. Некоторое время Саймон молча смотрел, как она торжествует, радуясь, что поставила его в такое невыносимое положение. Потом вдруг запрокинул голову и расхохотался.
— О Боже, Калли! — воскликнул он, чувствуя себя необыкновенно счастливым, молодым и полным жизни. — Честно вам говорю, если бы я был Арманом, я бы сказал то же самое. Кажется, я влюблен!
Несколько секунд она не сводила с него прищуренных глаз. Затем решительно тряхнула головой и твердо сказала:
— Ха!
— Ха? — переспросил он, порядком ошеломленный.
— Да, Саймон, — ха! — заявила Калли, направляясь к двери. — Ха-ха-ха! Я знаю, вы можете сказать что угодно, чтобы держать меня здесь. Вы будете делать все, чтобы ублажить и как-то занять Имоджин, лишь бы она не стояла у вас на пути, пока вы заняты своим делом, в чем бы оно ни заключалось. Но вы по-прежнему хотите уничтожить Филтона, и вам нужна моя помощь. Вот почему вы говорите то, что только что сказали. Ваши действия тоже подтверждают, что вы беспутный, никудышный человек. Возможно даже, подлый! Уходите! Я даю вам пять секунд, милорд Броктон. Если вы не покинете мой будуар, я пожалуюсь вашей матушке, можете не сомневаться!
71 
