178 
– Знаете, мы очень ценим все, что сделал ваш муж. Вы даже не знаете, насколько серьезными научными изысканиями он занимался в нашей области…
– В вашей области? – переспросила Дарья Ивановна.
– Ну да, – он кивнул. – Я ведь его коллега. Кое-что мы делали вместе…
Дарья Ивановна озадаченно осмотрелась. Подумала: «Что мог Эдик делать вместе с директором кафе?»
– Вы, наверное, думаете, что я – бармен? – усмехнулся Никита Львович, догадавшись о мыслях гостьи. – Нет, я фармацевт-любитель. И кстати, это больше не кафе!
– А что?
– Здесь будет закрытый ночной клуб фармацевтов-патриотов. Ночной – в хорошем смысле! Сюда будут приходить те из фармацевтов, которые, как и ваш муж, верят, что нашу страну можно вылечить. Надо только составить правильные лекарства! Мне поручили спросить у вас: не согласитесь ли вы стать почетным президентом нашего клуба. В память о вашем супруге! Вас все уважают! Венок ваш можно будет снять со стены через две недели. К этому времени будет готова мемориальная доска из мрамора с барельефом вашего мужа.
«Президентом?» – задумалась Дарья Ивановна. И вспомнила Эдика. И живого, и неподвижного, сидящего в кресле перед балконной дверью. Конечно, у него было много секретов от жены. И похоже, не все из них имели отношение к женщинам!
– Хорошо, – Дарья Ивановна кивнула.
– Спасибо, – улыбнулся Никита Львович. – Все будут очень рады! А теперь я должен перед вами повиниться. Помните, ночью в аптеке, в кабинете вашего мужа, беспорядок был?
Дарья Ивановна задумалась. Никакого беспорядка она не помнила, но тут вспомнилось другое.
– Вы имеете в виду ограбление? – переспросила она.
– Ну, я бы так это не называл. Мы просто собрали все, что могли из кабинета, чтобы его труды не достались другим людям, из одной политической партии, оплачивавшей его последние эксперименты! Конечно, нам надо было все быстро отыскать, поэтому и беспорядок за собой оставили… Вы извините!
Дарья Ивановна вспомнила перепуганную насмерть старушку, работавшую много лет у Эдуарда в аптеке.
– Да, кстати, аптеку это мы у вас купили! – тут в голосе у блондина прозвучала гордость. И гордость, вполне понятная Дарье Ивановне. Ведь получила она за аптеку раза в два больше, чем ожидала!
– У меня к вам еще одна просьба! – продолжил Никита Львович. – У вашего мужа дома, должно быть, остался архив. Записные книжки, дневники, переписка. Вы не могли бы все это передать клубу, чтобы мы просмотрели и продолжили его изыскания в области фармацевтики. Мы еще планируем здесь сделать его маленький музей. Тоже закрытого типа, только для своих.
Дарья Ивановна кивнула.
Никита Львович поднялся из-за стола. Провел Дарью Ивановну до двери. Уже на пороге пожал ей руку.
– Мы вам позвоним завтра, – пообещал он. – Точнее – уже сегодня! Всего доброго!
Дарья Ивановна возвращалась домой с совершенно новым чувством. Ей вдруг понравилась ночная улица. Она не ощущала ни капельки страха перед спящим городом. Наоборот, он ей теперь казался собственным дремлющим младенцем. Она чувствовала нежность, ей хотелось погладить, обнять его, этот милый и большой свернувшийся калачиком город.
И вдруг где-то рядом, может, в одном из ближайших дворов, прозвучал резкий и звонкий кошачий крик. Дарья Ивановна остановилась. Замерла. Услышала еще какой-то шум, но уже не такой громкий. А потом снова наступила тишина – приветливая и совершенно не напряженная. И Дарья Ивановна продолжила свой путь, думая по дороге об Эдике, своем муже, с нежностью и печалью.
118
Город Борисполь. Улица 9 Мая
Рано утром, выглянув в окно и умывшись лицом в солнечных лучах, Валя разбудила мужа.
– Давай одеяло поменяем, – предложила она радостным, бодрым голосом.
– Чего? – не понял спросонок Дима.
– Весна уже. Надо ватное одеяло прятать, достанем верблюжье!
– Так оно ж у тебя в нафталине.
– А мы его до вечера во дворе повесим – выветрится!
Дима пожал плечами, но с кровати поднялся.
Они вдвоем подровняли расстеленное ватное одеяло. Валя рассыпала на нем прошлогодние каштаны, после чего они сложили одеяло вчетверо, а потом еще вдвое, и засунули в большой белый полотняный мешок. Валя впихнула мешок в шкаф, а оттуда другой, туго завязанный веревкой, мешок достала.
Верблюжье одеяло они вытащили из мешка во дворе, чтобы в доме лишних запахов не было. Там же, во дворе, и повесили его на веревке, натянутой между козырьком над порогом и старой яблоней.
178 
