Пако ответил по-испански, отчаянно жестикулируя. София не поняла ни слова.
— Где ваша сумочка? — спросил высокий незнакомец.
— Там, внутри, — ответила девушка, показывая за спину Пако.
Мужчина что-то сказал по-испански, и, судя по всему, его слова возымели действие. Тут же за спиной Пако возник его приятель с сумочкой, сунул ее в дверь и моментально заперся.
— Что вы им сказали? — требовательно спросила София. — Вы сказали, что таким козлам мало члены отрезать?
— Что за выражения! — произнес высокий, взял ее под локоть и повел к лифту.
— А вы попробуйте выпрыгнуть из окна и сохранять спокойствие! — бушевала София. — Мне еще повезло, что осталась жива!
Лифт спустился, они вышли, и портье чуть не бегом бросился за стойку, желая поскорее от них избавиться.
— Вам есть где ночевать? — поинтересовался высокий.
— Конечно! — проворчала София. — Господи! Таких козлов надо держать взаперти.
— Хотите, я отвезу вас домой?
— Все в порядке, — отказалась она, возвращая пиджак. — Я возьму такси.
— Вам мало приключений?
— Хм-ммм… — Она мялась. — При одном условии: вы пообещаете, что не станете приставать ко мне в машине. Вы видели, что бывает с теми, кто хочет меня обидеть.
— Да уж, вижу, — усмехнулся он.
— А кстати, вы кто?
— Меня зовут Джанни Руспели.
— Ничего себе! Вы — знаменитый модельер? Джинсы, такие крутые, шьете? Известная марка! То-то, я смотрю, лицо знакомое.
Он сдержанно рассмеялся:
— Вообще-то я кутюрье. А джинсы — это так, что-то вроде доходного развлечения.
— Ну кутюрье, какая разница. Правда, я не знаю, что это значит…
— А вы не хотите представиться?
— Меня зовут София.
— София. Красивое имя. Подходящее для сумасбродной красотки.
— Я не сумасбродная и не красотка. Меня просто вывели из себя.
— Тогда, моя милая, можно считать, что гнев вам очень к лицу.
Он дал портье на чай, и они вышли. У обочины стоял сверкающий черный «Бентли». Из машины выскочил шофер и, вытянувшись по струнке, открыл им дверцу.
— Вы будете сердиться. С меня натечет на вашу обивку, — проговорила София, осторожно садясь в машину.
— Повезет моей обивке, — буркнул Джанни, усаживаясь рядом.
— Ого! Впервые вижу мужчину, который не сходит с ума из-за своей тачки. — Она откинулась на мягкую кожаную спинку и подумала, не совершает ли новой ош, жи. Может, этот пижон такой же извращенец, только более высокого класса?
— София, а вы не работали моделью? — полюбопытствовал он.
— Ой, только не надо! — Она мгновенно заподозрила неладное. — Сейчас начнутся комплименты, а потом… Так я и знала, не надо было мне с вами ехать.
— У вас очень экзотическая внешность. И вы молоденькая. Вы могли бы прекрасно демонстрировать мои новые джинсы.
— Началось! — Она вздохнула и закатила глаза. — Вы меня подвезете, но при условии, что я заеду к вам и продемонстрирую свою фигуру без одежды, так?
— Ничего подобного, — невозмутимо ответил тот. — Кроме всего прочего, София, вы для меня слишком молоды. Я предпочитаю женщин, обладающих хотя бы минимальной утонченностью.
— Ха! Это что-то новенькое.
— Я вам дам свою визитку, — предложил он. — Когда в следующий раз будете в Риме, можете мне позвонить.
— Я, вообще-то, в Рим не собираюсь.
— А вдруг надумаете?
— Зачем?
— Затем, моя милая, что вам может понадобиться хорошая работа. Не отказывайтесь. Ведь это вас ровным счетом ни к чему не обязывает.
В постели с Майклом было так же хорошо, как и в первый раз, который Дэни прекрасно помнила, несмотря на то, что прошло уже тридцать с лишним лет. Он был такой красивый, а она — такая наивная… Он обращался с ней, как с принцессой, и в ту памятную ночь ей казалось, что она в раю.
— Зачем ты здесь? — прошептала она, когда они после долгого, неспешного акта любви лежали в ее большой кровати. — Неужели ты не можешь навсегда уйти из моей жизни и оставить меня в покое?
— Дэни, у нас с тобой дети, — тихо напомнил он. — А если бы и не было, мне бы все равно хотелось быть с тобой.
— Если бы тебе в самом деле хотелось быть со мною, ты не женился бы на Стелле, — не удержавшись, упрекнула она.
— Я женился на Стелле, потому что ты меня отвергла. А она чем-то напоминала тебя.
— Это утешает.
— Не сердись, она похожа на тебя только внешне. У Стеллы никогда не было твоей доброты, из-за которой я всегда к тебе возвращаюсь.