25 
«Раскол в «Обществе любителей истории»: радикалы намерены бороться за старинный особняк любыми средствами», – гласил заголовок на первой странице.
Отложив недоеденный тост и развернув газету на странице «Новости города», Логан прочел следующее: «Настало время положить конец бесконтрольному разрушению ценнейших исторических памятников. Не отдадим Дом Сэндлера на растерзание стервятникам из Филадельфии! – заявляет Карл Уитьер, вместе со своими соратниками покинувший «Историческое общество».
К статье прилагалась фотография: клочковатая бородка, очки в золотой оправе, твидовый воротник...
– Черт побери!
Забыв о завтраке, Логан по диагонали просмотрел статью. Судя по всему, «чудаковатый профессор» с замшевыми локтями повздорил с прочими членами «Общества» из-за того, что они не решались нарушить закон. Уитьер заявлял, что ради спасения Дома Сэндлера готов на все, абсолютно на все! Несанкционированные демонстрации, акции протеста, громогласные скандалы – все что угодно, лишь бы не подпустить к историческому зданию бульдозеры!
Что все это значит? Эшли не могла не знать о его планах! Почему же ничего не сказала Логану? Почему не попыталась его предупредить? Выходит, она на стороне Уитьера? Или, быть может, когда она заговорила о нем во вторник, это была не случайность, а предупреждение?
Позвонить ей? Логан бросил взгляд на часы – восемь утра. Должно быть, Эшли еще спит. Сегодня они собирались съездить к морю, посидеть на пляже... Согласится ли она теперь поехать с ним?
Или, быть может, она уже заняла позицию возле Дома Сэндлера? Разгуливает взад-вперед по обочине с красочным плакатом, где фирма «Каллахан и сын» характеризуется всеми нехорошими словами, какие только существуют в английском языке?
Логан не хотел ей звонить. Не хотел знать.
И все же потянулся к телефону...
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Да, Мэри, я уже прочла в газете, – говорила Эшли, меряя гостиную шагами и прижимая к уху переносной телефон.
Больше всего на свете она сейчас мечтала, чтобы сестра, наконец, распрощалась и повесила трубку. Или нет, еще больше – чтобы Мэри была рядом. Чтобы хоть кто-то был рядом, обнял ее, сказал, что все это пустяки, все пройдет, что через неделю она сама будет с улыбкой вспоминать о своих треволнениях...
– Да, знаю, что они начинают пикет сегодня. Нет, понятия не имею, знает ли Каллахан.
В трубке послышался гудок – кто-то пытался прозвониться по другой линии. Эшли поморщилась: внутри у нее, где-то в области сердца, вмиг стало холодно и пусто.
– Звонят! Наверно, это он. Но я не могу с ним говорить, Мэри. Прямо сейчас – не могу. Мне надо все обдумать.
На это Мэри резонно заметила, что без откровенности и искренности прочных отношений не построить. Эшли слушала ее вполуха, снова проглядывая злополучную статью. Дойдя до фотографии Карла Уитьера, она показала ему язык.
– Конечно-конечно, ты права, – прервала она сестру, не дожидаясь, когда Мэри окончательно перейдет к лексике и интонациям воскресной проповеди. – Но не все так просто. Ведь эти люди – мои хорошие знакомые. Я знаю, что цели у них самые благородные, хоть средства и оставляют желать лучшего. И мне кажется... такое ощущение, словно приходится выбирать, с кем я – с Каллаханом или с ними.
В ответ на следующую реплику сестры она затрясла головой.
– Нет-нет, Мэри, совсем не как у того парня из «Отверженных»... как его звали, ты говоришь? Ах да, Мариус. Он должен был выбирать между любовью к Козетте и участием в восстании, заведомо обреченном на поражение. Ужасный выбор, никакой надежды... Ну, хорошо, хорошо, согласна, кое-что общее есть. Но, Мэри, что же мне делать? Это мои друзья, как я могу бросить их в беде?
Она прикрыла глаза, представляя себе, что сейчас вытворяют ее друзья. Должно быть, вооружившись плакатами, рвутся на строительную площадку, чем, разумеется, нарушают закон о проникновении в частные владения. Возможно даже, как и предсказывал Каллахан, приковывают себя наручниками к ограде.
Потом перед ее мысленным взором предстала полиция. Словно наяву, Эшли увидела, как зачинщиков демонстрации скручивают и волокут в полицейские автобусы, как носятся вокруг с микрофонами и щелкают камерами вездесущие стервятники журналисты...
И посреди всего этого – Каллахан. Улыбается такой знакомой ленивой улыбкой, приглаживает ладонью взъерошенные волосы. Объясняет, что у него есть обязательства перед клиентом... он должен заботиться о репутации фирмы...
25 
