ГЛАВА 15

Близился полдень. Небо над горами приобрело серый оттенок, обещавший дождь. Влажный горячий воздух тяжело давил на меня. Квентин уехал в город, забрав с собой Артура и преисполнившегося к нему уважения Освальда. Они собирались купить кое-что необходимое для восстановления амбара.

Амбар уже освободили от обломков, и теперь с помощью Артура и Освальда Квентин начал ставить стропила. Я ничего не говорила, не возражала, потому что работа держала нас вдалеке друг от друга. Артур, казалось, упивается аурой Квентина, завороженный мужскими обязанностями, которые он в точности копировал. Но мой брат по-прежнему не был в состоянии сообщить нам, что же решила мама-медведица относительно своего будущего.

Зазвонил телефон в кухне. Я сняла трубку мокрой рукой, а другой продолжала вытирать большую сковородку, на которой жарила сосиски к завтраку. Когда я жила в Атланте, приготовление пищи не относилось к числу привычных для меня занятий. Но вернувшись домой, я превратилась в типичную южную повариху и с радостью готовила для Артура его любимые блюда.

– Это Гарриет, – услышала я печальный голос и тут же отставила сковородку в сторону.

– Как у тебя дела?

– Я возглавляю отдел дорогого китайского фарфора в торговом центре Рича, но мне так не хватает моего магазинчика. – Гарриет рассказала мне, как устроились остальные бывшие владельцы лавочек на Персиковой улице. – Я только хотела сообщить тебе новости. На следующей неделе они начинают сносить дома. – Женщина заплакала. – Я ходила посмотреть на старые магазины. Урсула, они напоминают стариков на пороге могилы. Тебе, возможно, не захочется туда ехать.

У меня сжалось сердце. Я прижалась лбом к прохладной стене над телефонным аппаратом и закрыла глаза.

– Я должна это сделать, – ответила я.

Я переоделась в длинное платье без рукавов, которое мне сшила Лиза из хлопчатобумажного отреза с рисунком из роз. Материал я нашла на чердаке. Когда-то мама убрала его, завернув в вощеную бумагу. Мы с Лизой очень удивились, увидев, что от сырости и моли пострадал только верхний слой.

– Твоя мама хотела бы, чтобы ты сшила себе что-нибудь красивое, – заявила Лиза. – Я всегда ощущала ее незримое присутствие в этом доме и всегда знала, что она несет заряд доброты и наполняет все вокруг своей любовью.

– Я же не умею шить, справлюсь только с пуговицами.

– Я сошью.

Я посмотрела на нее с нежностью, не слишком доверяя ее портновскому мастерству, но все же согласилась. А теперь я была рада, что у меня есть платье. В этот день мне было необходимо надеть что-то запоминающееся, своего рода талисман, чтобы отдать долг уходящим в прошлое магазинам.

Я уже шла к папиному старому пикапу, когда услышала шум подъезжающей машины. Ярко-красный “Корвет” преодолел последний поворот на грунтовой дороге и въехал во двор фермы. Я нахмурилась и бросила сумочку на сиденье пикапа. Сидевшего за рулем “Корвета” я не узнала.

Это был толстый, косоглазый мужчина с двойным подбородком. Он с трудом вылез из машины, просияв мне навстречу широкой улыбкой, смахнул невидимую пылинку с рубашки-гольф и дорогих светлых брюк. На нем было множество тяжелых золотых украшений – печатки, цепочки с распятием, широкий браслет с монограммой.

– Доброе утро, как поживаете? – приветствовал он меня.

– Чем могу вам помочь, сэр?

Он кивнул как-то неопределенно, вздохнул, вытащил из машины большой черный атташе-кейс и положил его на капот. Потом поправил печатку и протянул мне мясистую руку.

– Джо Белл Уокер. Я хотел бы видеть Томми Пауэлла.

– Я его дочь, Урсула. – Мы пожали друг другу руки.

– Что вы говорите? Я много о вас слышал. Томми очень гордился своими детьми.

– Мистер Уокер, мне неприятно вам об этом говорить, но папа умер в январе.

– Нет! – Мужчина невероятно удивил меня, когда после этих слов поник, опустил голову, привалился к машине, достал из кармана белоснежный носовой платок и вытер глаза.

Я стояла и молчала, глядя на высокие дубы у ограды, гадая, какие дела могли быть у папы с этим человеком. Для того чтобы быть одним из папиных бедных художников, Уокер был слишком дорого одет, а для местного жителя слишком бросался в глаза.

– Боже, боже, – простонал мистер Уокер, спросив меня, как это случилось, и мне пришлось вкратце описать ситуацию. – Боже, – повторил он и спрятал платок в карман. Уокер махнул рукой в сторону Железной Медведицы. – Позаботься о детях Томми, слышишь меня? – обратился он к скульптуре.

  90