Но... читается легко и любовь-морковь
107 
— Разумеется. Это часть моего очарования, разве ты не знала? — бросил он, после чего помог ей подняться, и внимательно осмотрел ее платье в поисках приставших листьев, присутствие которых могло бы выдать их с головой.
В молчании смотрела Маргарита, как он расправил свою собственную одежду, затем сложил то, что оказалось одеялом, и сунул его подальше в кусты, вероятно, для того, чтобы позже забрать его оттуда.
— Но это только одна часть, Донован, — произнесла она наконец, когда они направились назад к дому. — Другая — это твоя способность отвернуться, когда я занимаюсь своими делами, — ты не задаешь никаких вопросов. Это одна из причин, почему я тебя так люблю.
— Да, что касается последнего, Маргарита, — сказал он, становясь прямо перед ней с тем, чтобы она не могла подняться по ступеням и войти в дом. — Какое-то время я буду довольствоваться половиной буханки, но не всегда. Про меня многое можно сказать, но только не то, что я терпеливый человек.
А вот Вильям терпелив, подумала Маргарита и тут же пожалела, что не может выбросить из головы мысли о мести хотя бы в эти столь прекрасные моменты, когда она с Донованом.
— Ты не станешь влезать в мои дела, Донован, — проговорила она, вздернув с вызовом подбородок, — а я не буду мешать тебе. То, что каждый из нас делает, не имеет никакого отношения к тому, какие чувства мы питаем друг к другу. Ты обещал. Ты сказал, что не будешь врать мне.
— Я, попрошу Пэдди освежить мою память в отношении того, что мне сказать на исповеди, когда в следующий раз отправлюсь очищать от грехов свою душу, — сказал Донован и отступил в сторону, чтобы она могла вернуться в дом. — Но пока я буду вести себя как пай-мальчик.
Маргарита поднялась на две ступени, затем повернулась и посмотрела на него. Он выглядел таким молодым, таким красивым, таким удивительным, что ей до боли не хотелось его покидать.
— Донован, — прошептала она дрожащим от волнения голосом. — Я беспокоилась о том, что в действительности я не люблю тебя по-настоящему… что я путаю страсть с любовью. Но я ошиблась. Ты знаешь, почему теперь я так уверена, что люблю тебя?
Он покачал головой и ухмыльнулся.
— Нет, но мое сердце жаждет это услышать, моя дорогая, — проговорил он с таким невероятно сильным ирландским акцентом, что она едва разобрала его слова.
— Я это знаю, — серьезно ответила она, отказываясь реагировать на его дурачество, — так как, хотя ты и доставляешь мне одни только неприятности, я совершенно уверена, что буду любить тебя до самой смерти… и даже после этого.
С этими словами она повернулась и, приподняв юбки, взбежала по каменным ступеням на террасу. Там она на мгновение остановилась, чтобы собраться с духом и стереть с лица улыбку и, переступив через порожек, вошла в комнату, где воздух уже сотрясался от носового сопрано леди Саутби.
ГЛАВА 15
У того, кто нескромен в речах своих, слова часто расходятся с делом.
— Эй, Томми, ты только посмотри!
Томас, размышлявший, лежа на диване, над тем, почему он позволяет Маргарите — своей Маргарите — скакать по всему Лондону, доставляя неприятности людям, с которыми его послали вести переговоры, и, более чем вероятно, подвергая себя серьезной опасности, приподнял слегка голову и открыл глаза.
— На что это я должен смотреть, Пэдди? Твое лицо я видел уже тысячу раз с тех пор, как мы с тобой застряли в этом номере… Бриджет несомненно святая, если все еще любит тебя, хотя ты и маячишь у нее перед глазами каждое утро.
— Ха! Подумаешь! Соскреб щетину со своей верхней губы и уже решил, что стал джентльменом! — Дули привстал и сунул под нос Томасу газету, которую читал до этого. — Взгляни сюда, ты, надутый индюк. Здесь пишут, что этот дурак Тоттон собирается сделать открытие…
Не прошло и часа, как Томас уже был на пути к Тауэру. Дули сидел рядом с ним в наемном экипаже, все еще ворча по поводу никому не нужной спешки, из-за которой он едва не разрезал бритвой шею, да и, похоже, надел ботинки не на ту ногу.
Хотя Томас и не знал, где в Тауэре находится часовня Святого Петра, ему не пришлось заниматься ее поисками, поскольку и пышно разодетые дамы, и джентльмены, все двигались в одном направлении. Некоторых из них сопровождали слуги, несущие за ними стульчики и корзины с едой, а также, на случай дождя, и зонты.
— Сэр Перегрин, должно быть, думает, будто он умер и на плечах ангелов вознесся прямо на небеса, Пэдди. Похоже, весь высший свет собрался здесь сегодня поглядеть на его триумф, — заметил Томас, увидев принца Уэльского, восседавшего в позолоченном кресле, которое, очевидно, было доставлено сюда из дворца. Вокруг Его высочества толпились хихикающие дамы неопределенного возраста и один безукоризненно одетый джентльмен, в котором Томас тотчас же узнал Красавчика Браммеля.
107 
