Особенно,... 
70 
— А-а, «Ловелас» — это классика, — согласилась Беверли. — Ты тоже в таком ключе?
— И да, и нет. Надеюсь все же, что я никого не повторяю. Я Деймону сказала… Я могу называть его Деймоном?
— Не знаю, — ухмыльнулась Беверли. — Сама-то как считаешь? Можешь?
— А почему нет?
— Долго ты с ним разговаривала?
— Достаточно долго, чтобы он успел дать мне визитку и предложил привезти ему кассету с записью.
— Ты там поосторожнее, — предостерегла Беверли. — У них у всех одно на уме. Известно что. Пусть он царь и бог, но в глубине души такой же кобель, как все мужики.
— Это я понимаю, — сказала Либерти. — Но он ведь женат, кажется?
— Да, женат. Женатее не бывает. А его старая карга… Не советую тебе с ней связываться! Ни в коем случае!
— Не собираюсь.
— Ташмир — настоящая хищница, — предупредила Беверли. — Если она тебя застукает со своим мужиком, то вышибет из тебя душу восьмисотдолларовыми шпильками. Я серьезно говорю!
Сразу как объявили перерыв, Синди подхватила подругу под руку и потащила к столу с закусками.
— Умираю с голоду, — пожаловалась она и набила рот чип-» сами, запивая кока-колой из банки. — У меня от этих танцев уже ноги подкашиваются.
— У тебя отлично получается, — похвалила Либерти. — Смотришься намного лучше остальных. Из всех них ты самая соблазнительная.
— А большая у меня задница? — спросила Синди, продолжая налегать на чипсы. — Огромная? Или ничего?
— Говорю тебе, это то, что нужно. Операторы и осветители слюной изошли.
— Еще бы, — согласилась Синди и взяла себе печенье. — Эй, а с тобой-то что случилось? Ты какая-то не такая.
— Беверли мне брови выщипала. Нравится?
— Небо и земля! Так намного лучше, — сказала Синди, жуя печенье. — Может, и мне сделать? Как думаешь?
— Забудь про брови, у меня другие новости есть, — перебила Либерти и поведала Синди о своем разговоре с Деймоном.
— Вот это да! — Синди разинула рот. — Я так и знала, что это будет знаменательный день.
— Да… — мечтательно проговорила Либерти. — Он был без своих дурацких очков. И знаешь — у него такие красивые глаза! Такие проникновенные и одновременно сексуальные.
— Что?
— Что слышала.
— Вот те на! — Синди ни на секунду не переставала жевать. — Я что-то не врубаюсь. Он же женат, забыла? А у нас с тобой железное правило: к женатым на пушечный выстрел не подходить.
— Я же не в этом смысле. Просто у него очень выразительные глаза. Будто он тебя насквозь видит. Ну, ты понимаешь… такой пронзительный взгляд.
— Ну ты даешь! — протянула Синди. — Ты, часом, не влюбилась?
— Не влюбилась! — возмутилась Либерти.
Синди с сомнением хмыкнула и глотнула кока-колы.
— Вот погоди, Кев узнает, с кем ты познакомилась.
— А Кеву я говорить не собираюсь.
— Как это?
— Сначала отнесу Деймону кассету и посмотрю, что из этого выйдет. А уж тогда…
— Ах, он уже и Деймон? — поддела Синди. — А куда подевался мистер Доннел?
— Синди, кончай дурака валять, мы серьезно разговариваем!
— Бедняга Кев! — Синди вздохнула.
— С чего это он бедняга?
— А с того, что ты слишком серьезно все восприняла, а это чревато, — нараспев произнесла Синди.
— Деймон Доннел — это работа, — строго произнесла Либерти. — Вдруг он мне пробиться поможет?
— Ну конечно, поможет. С его большими выразительными глазами и большим выразительным членом.
— Какая ты вредная! Все совсем не так.
— Все с самого начала было так, сестренка. С того дня, как ты положила на него свои очаровательные зеленые глазки.
— Это потому, что я восхищаюсь его талантом. Он не такой, как все.
— Они все не такие, как все — когда у них эрекция.
— Хватит, Синди. Перестань!
— Перестану, если ты перестанешь.
После обеда на площадке появилась Ванесса, модная нынче девица, снявшаяся в нескольких клипах, в том числе с Ашером. О чем она усиленно трезвонила на каждом углу.
Ванесса была пуэрториканка, смуглая знойная искусительница, с волосами до пояса, гибким телом и фантастическим самомнением. Она мнила себя звездой и держалась соответственно. Ее роль в клипе заключалась в том, чтобы виться вокруг Прыткого Джимми, в то время как так называемые толстухи, в разной степени раздетости, колышут вокруг них телесами.
— Ходячая стерва, — шепнула Беверли. — Меня к ней не подпускают. Всюду таскает своих гримеров — вот пусть и насладятся.
70 
