Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
20 
– Вызов! Идемте!
Охранник поднял тяжелую голову, нашарил ее опухшими глазками и возмутился, обдав запахом свежего пива, хотя пить на работе запрещалось категорически.
– Сходи одна! Никто тебя здесь не съест!
Она невежливо обозвала его про себя ленивой жирной скотиной и настойчиво сказала:
– Василий Егорович! Соблюдайте правила! Вы прекрасно знаете, что на ночные вызовы медсестры ходят только в сопровождении охранника!
Мужчина недовольно закряхтел. Вылезать из насиженного гнезда ему совершенно не хотелось, и он упрямился, как глуповатый мальчуган:
– Да что ты ко мне привязалась? Кому ты нужна? Тоже мне, королева английская, эскорт ей подавай! Ну, понадобился какой-то бабке валидол, ну я-то тебе для этого зачем? Пару таблеток не донесешь? Одна сходишь!
Она вкрадчиво пояснила, стараясь не кривиться от брезгливости:
– Конечно, Василий Егорович! Я и одна могу сходить. Но, если это очередная проверка, то не жалуйтесь, если вас потом с работы выгонят! Я вас предупредила и покрывать перед начальством не буду!
Даша развернулась и демонстративно зашагала к лифту, всей своей фигурой выражая негодование. Охранник от нешуточной угрозы мгновенно проснулся, и, невнятно ругаясь под нос, двинулся следом. Краем глаза она отметила на его щеке краснеющее пятно от жесткого рукава униформы. Отлежал, голубчик! Она была незлым человеком, но в этот момент в ее мозгу мстительно полыхнуло: жаль, что это не проверка, ох и досталось бы тогда этому старому лентяю! В ледяном молчании дошли до нужной двери.
С удовольствием представляя разочарованную физиономию Юрия, негромко постучала в дверь. Та тотчас распахнулась. Он стоял на пороге в толстом махровом халате, надетом, как предположила девушка, прямо на голое тело. Так сказать, для быстроты обнажения. Правильно, чего время зря терять?
– Что так… – он осекся, увидев внушительную фигуру охранника за ее плечами.
Она спросила официальным, но вполне корректным тоном:
– У вас что-то случилось?
Он посмотрел ей в глаза яростным и страстным взором. Даше этот взгляд показался наигранным и фальшивым, но все равно глупое сердце предательски дрогнуло. Он нарочито виновато ответил, разведя руками и играя на доверчивую публику в лице откровенно зевающего охранника:
– Да ничего не случилось. Просто случайно задел какую-то кнопку, сразу и не заметил. Уж извините! А если хотите, присоединяйтесь! – он сделал приглашающий жест в сторону одной из комнат, где виднелся богато накрытый стол.
Даша поняла, что пиршество готовилось для нее. А потом бы наступило время десерта. И кому предназначалась сия сладкая роль, ясно было без слов.
Порозовев от возмущения, растянула губы в такой же неискренней улыбке, холодной и официальной, от которой у Юрия еще сильнее побежала в жилах кровь от возникшего чувства безнадежности.
– Спасибо, как-нибудь в другой раз! – по ее тону чувствовалось, что это произойдет не раньше, чем на горе рак свиснет. – Спокойной ночи!
У Юрия возникло неистовое желание схватить строптивицу за рукав и рывком затащить в номер, но стоявший за ее плечами недовольный мужик подействовал на его возбужденные нервы как порция холодной воды. Он скривился и саркастично пробормотал, разочарованно сверля ее взглядом:
– Спокойной, спокойной! – и тихо притворил дверь, хотя Даша кожей чувствовала его едва прикрытое бешенство и дикое желание хлобыстнуть дверями так, чтобы все соседи попадали со своих коек.
На обратном пути невыспавшийся Василий Егорович, успокоенный отсутствием страшного начальства, не зная, как еще выместить на вреднющей медсестре свою досаду, ехидно бурчал:
– Ну, и сходила бы сама на вызов, чтобы там с тобой случилось? Не убыло бы, чай!
Она насмешливо покивала головой, язвительно подумав про себя: – «Не убыло бы, это точно, только бы прибыло! Этот дядя Вася полная тупица, если не понимает, что мужики типа Петрова «случайно» на кнопку вызова посреди ночи не нажимают!»
Ничего не сказав Ване, стоявшем посредине вестибюля с упертыми в бока кулаками и с интересом гадающем, куда это они вдвоем подевались, ушла к себе, и снова устроилась в кресле, стараясь не заснуть.
Под утро она, наверное, всё-таки задремала, поскольку ночью не пила ни крепкого чая, ни черного кофе: не хотелось лишний раз находиться в неприятной компании, а перекусить разрешалось лишь в комнате отдыха, плотно оккупированной охранниками. Ей снился странный, но удивительно приятный сон. Будто кто-то обнимает ее, целует и говорит: «солнышко мое»! Она вспомнила детство, крепкие руки отца, встрепенулась, закричала: «папа»! и бросилась ему на грудь.
20 
