Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
130 
Мелани не знала, было ли это ее страстным желанием, или началом счастливого сна, или реальностью. Она чувствовала это так, словно это была реальность. Она чувствовала прикосновение его губ, таких нежных, таких страстных, – губ, слегка касавшихся ее тела, когда она засыпала.
Мелани проснулась через два часа. Чарлза не было. Но воспоминания наполняли ее теплом, радостью и надеждой. Может быть, она скоро выйдет из больницы. Может быть, они смогут начать все сначала…
Мелани встала с кровати и подошла к раковине, над которой висело маленькое зеркало. Ей нужно было посмотреть, скоро ли это произойдет. Несомненно, раны почти зажили…
Она потянула за широкий бинт, который поддерживал края огромной повязки поверх ее левой груди. Повязка упала, обнажив толстый фиолетово-розовый рубец, от которого сморщилась кожа и изменилась форма груди, бывшая когда-то восхитительной, округлой, твердой и гордой. Теперь из-за этого жуткого шрама грудь растянулась и приняла новую, уродливую форму.
Мелани смотрела на себя в ужасе.
Нет. Нет!
Мелани почувствовала, как умирают ее мечты. Они с Чарлзом больше никогда не смогут быть вместе.
Все кончено.
Глава 27
Когда вечером в шесть часов Брук приехала в больницу, она увидела, что Мелани в отчаянии смотрит на свои руки.
– Мелани?
– О, Брук, привет, – тихо сказала Мелани.
– Ты выглядишь прекрасно.
Брук сразу же обратила внимание, как блестят золотистые волосы Мелани. Когда она подошла ближе, то увидела слезы на глазах сестры.
– Мелли, что случилось? – ласково спросила Брук.
В ее голосе было столько нежности, что слезы с новой силой хлынули из глаз Мелани. Она покачала головой, не в силах произнести ни слова. Брук села на кровать рядом с сестрой, положила руки на плечи Мелани и стала ждать. Наконец Мелани заговорила.
– Брук, я видела, как выгляжу теперь, – с горечью прошептала она. – Я заглянула под повязки. Ты даже не представляешь…
– Я знаю, Мелани. Один раз я находилась здесь в то время, когда тебе меняли повязки. Ты в это время дремала.
– Тогда ты знаешь, как это уродливо.
– Шрамы только начинают заживать. Врачи говорят, что на их месте останутся тонкие белые полоски.
– Тонкие белые полоски по всей груди и на животе, – пробормотала Мелани. Потом ее глаза вспыхнули. – И ты прекрасно понимаешь, Брук, что они не будут тонкими. Ты видела их. Они останутся широкими и уродливыми навсегда!
– Ну, в таком случае тебе не стоит больше демонстрировать купальные костюмы, – деликатно предложила Брук.
Мелани с изумлением посмотрела на свою сестру-близнеца. Она даже и не думала о карьере манекенщицы. С этим все покончено тоже. Она могла бы все еще демонстрировать одежду, оставаясь топ-моделью, но она не станет это делать. Мелани считала, что теперь она перестала быть красивой. Больше нет красивого тела, чтобы надевать на него красивую одежду.
– Нет, я не буду демонстрировать одежду. – Ее голос угас. «И я не буду с тем мужчиной, которого люблю».
– У тебя останется всего несколько шрамов, Мелани. – Брук знала, что шрамов будет больше, чем «всего несколько». И они действительно будут ужасными и уродливыми. – Но ты можешь продолжать демонстрировать одежду, если хочешь, – искренне добавила она. – И…
Брук не могла сказать это. Она не имела права с уверенностью говорить, что это не будет иметь значения для Чарлза. Брук верила, что так и будет на самом деле, потому что она всегда верила в Чарлза. А что, если она ошибается? Если кровь в его аристократических жилах действительно холодна как лед? Ведь Чарлз и раньше причинял боль Мелани.
Брук знала, что Чарлз любил Мелани; она только надеялась на то, что он любил ее сестру достаточно сильно…
На следующее утро Мелани проснулась с чувством уверенности, что ей необходимо выбраться из этой больницы как можно быстрее. Ей нужно начать новую жизнь. Врачи дали свое согласие на то, чтобы медсестра приходила к ней на дом, при условии тщательного ухода за Мелани, принимая во внимание ее чудесное выздоровление, она могла бы выписаться из больницы через пару дней.
Обычно Чарлз приезжал в больницу утром, но сегодня он еще не появлялся здесь. Наступил полдень, а Мелани пока не повидалась с Чарлзом. Может быть, он все узнал; возможно, он почувствовал шрамы – это уродство под стерильными повязками, – когда обнял Мелани и прижал ее к себе. «Как в сказке о принцессе на горошине, – размышляла Мелани. – Только здесь речь идет о принце и шрамах».
130 
