Последние отзывы

  210  

— Да, Клифф. Все в порядке.

— Значит, мы можем быстренько сыграть в «Монополию»?

— В «Монополию» не сыграешь быстро. Игра затянется до полуночи. Как насчет «Уголков»?

— Отлично. Ты идешь?

— Сейчас.

Больше нет причин оставаться. Сабрина сидела на кровати и чувствовала, как медленно течет время, все замедляется, подходит к концу. Вокруг нее каждый предмет казался ясным и четким; обычные предметы мебели, казалось, сами по себе вспыхивали в ее памяти, присоединяясь к картинам празднования Дня благодарения. Последний шанс запомнить их так, чтобы, закрыв глаза, увидеть все снова. Через три дня, в понедельник, она уедет. Сначала с Гартом в Нью-Йорк, затем одна в Лондон. Стефания Андерсен возвращается домой в жизнь Сабрины Лонгворт.

— Мы всегда будем здесь, — сказал Гарт. — Незаконченная история.

«Часть жизни Стефании, моя жизнь, которую я не могу закончить».

— Две незаконченные жизни, — сказал Гарт.

«Да, но это лучше, чем ранить тебя правдой. Или жить с тобой во лжи, основанной на смерти моей сестры».

— Мама!

«Не думать об этом. Наслаждаться последними днями».

— Иду, Клифф, — отозвалась Сабрина и стала спускаться по лестнице.

Позже Сабрина будет вспоминать эти три дня как смесь жестов и голосов. Она будет пытаться выделить отдельные моменты, но они станут ускользать. Единственное, что у нее останется, это смутное воспоминание о времени, когда ее чувства резко сменились от яркого счастья к темной горечи, а часы понеслись прочь от нее, когда она пыталась их вернуть.

В пятницу вечером Лойд Страус устроил обед для преподавателей университета, его попечителей и ученых со всей страны. Пенни и Клифф были там, сидели и с благоговением слушали разговоры об их отце и блестящей элегантности матери в уникальном золотистом платье и коротком жакете. Комната была ярко освещена и заполнена людьми.

— Извинение Ллойда, — произнес Гарт, смущенный, но тронутый. — За нашего приятеля следователя.

Наблюдая, почти ничего не говоря, Сабрина позволила вечеру нести ее по течению. Она любила Гарта за спокойное отношение к признанию со стороны старших и более известных ученых, к поздравлениям со стороны попечителей университета и преподавателей. После обеда, сидя во главе стола, Сабрина прислушалась к речи президента, описывающего характер Гарта — она услышала многое, чего не знала, — и затем сделавшего формальное объявление о его назначении директором нового Института генетики.

Оставаясь спокойной среди аплодисментов и вспышек фотоаппаратов, она подумала: «Я помогла этому счастью. Все это могло произойти и без меня. Но я помогла. Он всегда будет помнить это».

Гарт, стоя рядом с ней, произнес короткую речь о целях нового института, о его штате и поблагодарил тех, кто помог ему осуществить все это на деле.

— Но сам лично, — добавил он, — я хочу поблагодарить двух людей, которые помогли мне достигнуть сегодняшнего вечера. Ллойда Страуса, балансировавшего между дружбой и служебными обязанностями, и мою жену, которая не оставила меня ни в любви, ни в беде, сохранила нашу семью и совместную жизнь.

Гарт взглянул на светящиеся глаза Сабрины.

— Стефанию Андерсен.

Все стояли и аплодировали, когда Гарт сел и взял жену за руку.

— Какая еще женщина, — добавил он для нее лично, — более желанна для меня? Я с ней с большим удовольствием отправился бы спать, чем сидел в этом зале. Сабрина рассмеялась, переполненная радостью и любовью.

— Скоро, — пообещала она. — Как только мы освободим тебя от остальных твоих поклонниц.

Для нее не было никакой другой реальности, кроме глаз Гарта, его рук, держащих ее ладони, его губ. Но президент университета увел его поговорить с одним бизнесменом, собиравшимся вложить средства в строительство института.

Это все, что запомнила Сабрина, хотя разговаривала со множеством людей, и позже, когда дети уже улеглись спать, они с Гартом любили друг друга. Они любили так, словно хорошо узнали друг друга только за последние недели: медленно, как бы развлекаясь, словно все время мира впереди принадлежало им, смакуя каждый момент, когда они удивительно жили, изучая, познавая то, что могли дать или взять.

Но Сабрина запомнила только общее впечатление, чувство полноты, а не отдельные моменты, когда они видели только друг друга, а все остальное не имело значения. Те моменты были туманными, являлись частью темноты ночи и тусклого утреннего рассвета, когда Пенни с Клиффом разбудили их, напомнив о планах на уик-энд.

  210