ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>




  121  

– Бартон не был жесток, Гарретт. Через девять месяцев он уехал в Лондон и никогда больше не возвращался в Гонконг. И кроме того, тебе нужно узнать кое-что о Мейлин, Гарретт.

– Мейлин, – повторил Гарретт, и его голос звучал так же нежно, как в тот день, когда она сказала ему, что у них родилась дочь… его вторая дочь. – Мейлин?

– О ее детстве, – прошептала Джулиана. Она сама изъяла Гарретта из детства Мейлин, и теперь нужно было рассказать ему, какую чудовищную цену пришлось заплатить их дочери за это. – Я думала, что она счастлива, а она просто оказалась талантливой притворщицей. Мейлин так ловко спрятала свои трудности, что пока ей не исполнилось тринадцать лет, я ни о чем и не подозревала.

– Какие трудности, Джулиана?

– У нее глаза такие же зеленые, как у тебя, Гарретт, а кожа белоснежная. Она была очень красива, но одноклассники травили ее за то, что она не похожа на них, за то, что она лишь наполовину китаянка. Я должна, должна была знать, как не любят метисов! Когда я жила в Абердине, меня учили ненавидеть всех гуйло. Мне говорили даже, что нужно презирать и тех китайцев, что по глупости смешали свою кровь с кровью иностранцев. Но я забыла эти уроки ненависти. Я влюбилась в тебя, и Мейлин была нашей дочерью, так что я думала только о любви, а не о нетерпимости.

– Таким должен когда-нибудь стать весь мир, – ответил ей Гарретт, у которого саднило сердце; редкая красота его дочери стала для нее не доказательством того, что она и в самом деле Дочь Великой Любви, а источником позора. – Расскажи мне, что случилось, когда ей исполнилось тринадцать.

Джулиана глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, но только обожгла горло ледяным воздухом.

– В «Форчун» напечатали статью о тебе. Я сказала ей, что ты был англичанином и погиб еще до того, как она родилась, но что ты любил бы ее всем сердцем. Но я еще сказала ей, как тебя звали, потому что так она лучше чувствовала, что ты был реальным человеком. И кто бы мог поверить, это было просто нереально, чтобы маленькая девочка в Гонконге…

– Что ты такое говоришь, Джулиана?! Мейлин знает, что я жив? Она знала об этом с тринадцати лет, и все это время ненавидит меня?

– Она ненавидит нас обоих. Я рассказала ей правду о нас, о наших несчастьях и страхах, но она не поверила, что мы в самом деле любили друг друга. Она была слишком молода, слишком страдала, у нее было столько душевных ран… Она просто не поняла.

– Я тоже не понимаю тебя, Джулиана. – Теперь его голос был холоден, как ветер, в нем не осталось ни капли тепла, наоборот, он предвещал шторм. – Ты должна была сказать мне. Я должен был приехать в Гонконг, я должен был знать, что моя дочь знает, что я жив.

– Я испугалась!

– Из-за возможной мести рассерженного дракона?

– Да. – Джулиана оказалась лицом к лицу с этим разъяренным драконом и более всего опасалась его гнева. Гарретт мог причинить ей боль только одним способом – пробудив сладостные воспоминания об их страстной любви, и он именно так и поступил. Во мраке, царящем внутри ее души, начал разгораться крохотный язычок пламени, храбро, хотя и тщетно, пытавшийся противостоять буре в его глазах. Она знала, что скоро этот золотистый огонек погаснет; Джулиана Гуань приготовилась наблюдать за собственной смертью, как много лет назад «Спокойное море» наблюдала за смертью своих близких в бушующем море.

– Я боялась, Гарретт. Я в самом деле боялась. Но он не расслышал страха в ее голосе – он был слишком занят своими эмоциями, своими воспоминаниями, вращающимися подобно картинкам в калейдоскопе, – образ за образом, чувство за чувством, печаль за печалью…

– Если Мейлин знает, что я – ее отец, она знает и то, что Алисон – ее сестра.

– Да. Но она никогда не скажет об этом Алисон. Мейлин не такая жестокая… разве что по отношению к себе.

Летя в Гонконг, Гарретт строил разные планы, лелеял мечты. Конечно, он хотел познакомиться с одаренной архитекторшой, подругой Алисон. Уже это было бы исполнением одной мечты. Но сердце мечтало о большем: что найдется способ раскрыть правду, не причиняя слишком сильной боли.

А теперь оказывается, что Мейлин уже знает правду и уже пятнадцать лет эта боль терзает ее.

– Я должен встретиться с ней. – Его голос стал хриплым от волнения. – Я должен увидеть свою дочь, не верящую в то, что я люблю ее.

– И ты можешь сказать ей, что я во всем виновата, Гарретт! Я должна была сказать тебе. Это моя вина.

Только сейчас Гарретт расслышал в голосе Джулианы боль и муку. Он пристально посмотрел в ее глаза, на искаженное болью лицо – и понял, насколько он был жесток. Гарретт резко придвинулся к ней; но она только отшатнулась от него.

  121