Последние отзывы

  59  

Но когда она заговорила, поблагодарив его за посещение их банка, то несмотря на ее практически неразвитое произношение, он ощутил в ее голосе какие-то удивительно знакомые тона. Ему захотелось, чтобы пелена волос чуть расступилась, чтобы он увидел ее лицо, и когда это произошло, сэр Джеффри Ллойд-Аштон увидел призрак: перед ним была Розалинда, единственная женщина, которую он любил… единственная, что посмела отвергнуть его.

Розалинда была мертва вот уже шестнадцать лет, и для Джеффри это было самым дерзким, непростительным вызовом: она осмелилась умереть до того, как он успел наказать ее.

Но вот перед ним ее двойник, и Джеффри почувствовал непреодолимую страсть к этой девушке. Если поработать над этим жалким созданием, из него можно сделать точную копию Розалинды.

«На самом деле, – подумал Джеффри, – из нее может получиться нечто получше Розалинды». Ив была такой кроткой, такой послушной, восхитительно послушной и беззащитной. Розалинда стала бы такой послушной, если бы у него было больше времени, чтобы сломать ее.

А эта женщина уже была сломлена – нужно было просто научить ее двигаться, говорить, одеваться, как Розалинда, а ее черную гриву, точную копию волос Розалинды, можно подстричь, чтобы она только обрамляла это бесконечно прекрасное лицо… на этот раз ей не удастся улизнуть от него!

Разумеется, Ив влюбилась в него – ей было двадцать шесть, и она была одинока и робка, а Джеффри было сорок два, он был потрясающе смел и уверен в себе, и хотя казалось невероятным, чтобы такой мужчина, как сэр Джеффри Ллойд-Аштон, влюбился в такую замарашку, он утверждал именно это.

Через две недели Ив уже была в Гонконге, в номере «Восточного китайского отеля», где претерпела превращение из безвестной банковской кассирши в элегантную хозяйку Замка-на-Пике. Ив понятия не имела, как может совершиться такое превращение, зато сэр Джеффри отлично знал. Он лично занялся выработкой ее дикции и осанки и после того, как и то и другое стало вполне аристократическим, пригласил специалистов по макияжу, прическе и одежде.

Ив была примерной ученицей, благодарной за проявленную к ней любовь и готовой на все, чтобы отблагодарить своего благодетеля, выполнить все его желания. Джеффри обещал, что она станет «его прекрасной леди», и Ив искренне верила ему, стремясь поскорее совершить это превращение, не понимая, что перед ней не Пигмалион, а скорее Свенгали.

Когда настала их брачная ночь, Джеффри подвел Ив, одетую в выбранный им самим шелковый халат цвета слоновой кости, к зеркалу:

– Посмотри на себя, дорогая. Посмотри на свое лицо. Ты теперь принцесса. На тебя будут смотреть миллионы. И ты всегда должна выглядеть как принцесса.

Ив выполняла все приказы Джеффри, так же как советы специалиста по макияжу и визажиста, которых пригласил Джеффри. Она знала, какой ее хотел видеть Джеффри и как этого добиться. Теперь она добилась этого, и в эту ночь, глядя на свое отражение, Ив рассчитывала увидеть нечто новое, прекрасное. Но даже теперь, стоя рядом с мужчиной, утверждавшим, что он любит ее, она видела только то, что видела всегда – отчаяние. Сегодня она еще отчетливей понимала, насколько она грустна: лишенное защиты волос, лицо безжалостно выдавало ее страх и отчаяние.

Ив не видела в зеркале ни красоты, ни счастья. Но Джеффри она нравилась, а это было главное.

И тогда ее муж издал другой приказ:

– Разденься, Ив. Нет, не отворачивайся – я хочу видеть, как ты делаешь это. – Она снова повиновалась, и он, безжалостно ощупав глазами нагое и невинное тело испуганной женщины, тихо предупредил ее: – Никогда не набирай вес, Ив. Даже унцию.

Ив и Джеффри никогда не занимались любовью – даже в эту первую ночь. Они занимались сексом, точнее, он занимался с ней сексом, и когда сэр Джеффри Ллойд-Аштон хотел обладать своей принцессой, он никогда не был нежен. Яростная страсть сэра Джеффри причиняла дикую боль нежному телу Ив, даже если он брал ее на атласных простынях их алькова. А ведь бывало, если ему не терпелось, он обладал ею на холодном мраморном полу замка, шершавой решетке камина или каменной лестнице. После этого на ее теле долго цвели синяки, как памятники его жестокой страсти.

Джеффри страстно жаждал ее. Тут не могло быть сомнений. Но ее ужасала мрачная угрюмость его страсти – то, как он менялся в миг, когда они становились мужчиной и женщиной. Куда девался тот мягкий, нежный, обаятельный Джеффри, ухаживавший за ней? Впрочем, он и теперь существовал, – на публике, или даже в частной жизни, если ему так хотелось. Но она, и только она, знала другого сэра Джеффри Ллойд-Аштона – холодного, с презрительными черными глазами, и…

  59