ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>




  75  

— А чай будет?

— Так я же принес! — слегка раздраженно сказал «приставник».

Левой рукой Марк нащупал миску, подравнял ее по линии своего лица и придвинул поближе к краю стола. Стал кушать. Каша была горячей и поэтому вкусной.

— Тут много людей? — спросил через минутку Марк. Парлахов покрутил головой и после паузы ответил:

— Восемнадцать.

Марк кивнул. Съел еще три ложки каши.

— И женщины есть? — снова спросил Парлахова.

— Все женщины, — ответил тот.

— Так что, этих засекреченных нет тут?

— Вроде нет.

— Так, может, я повязку сниму?

— Нельзя! — строго сказал Парлахов. — А вдруг они зайдут и ты их увидишь?

— Да… — согласился с доводом Марк и снова занялся кашей.

Потом медленно поводил левой рукой над столом, разыскивая чай. Нашел. Отпил. И так хорошо ему стало.

— Давай Кузьме немножко теплой каши возьмем? — предложил он «приставнику».

— Бери! — сказал тот.

— А во что?

— А хоть в руку! — бросил Парлахов.

Марк быстро допил чай.

Потом тяжело вздохнул. Залез правой рукой в миску с недоеденной еще горячей кашей, зачерпнул полную ладонь и застыл так, думая.

— Помоги, а? — снова обратился к «приставнику».

— Че помочь?

— Перчатку на правую руку надеть, чтоб каша не остыла… в правом кармане перчатка.

С грехом пополам натянул Парлахов на правую руку перчатку. Хорошо еще, что перчатки Марку выдали размера на три больше, и рука в ней поместилась свободно, и каша в ладони не рассыпалась.

Вышли на улицу. Там уже «приставник» снял с глаз Марка повязку, и вернулись они в свой сорок пятый барак.

Кузьма, казалось, был очень рад теплой пшенке. Клевал ее с аппетитом и удовольствием. Марк сидел рядом и наблюдал за любимой птицей, вместе с ней радуясь.

Потом немного порепетировали и двинулись в сторону энского завода.

Как только за деревянной серой улицей показался такой же деревянный серый забор, Парлахов натянул на глаза Марку повязку, Марк взял своего «приставника» под руку, и пошли они уже медленнее.

Со стороны для незнающего, в чем дело, человека эти двое показались бы странной парочкой: оба в шинелях, но один с завязанными глазами и с зачехленной клеткой в левой руке. Но со стороны никого не было. Улица была пустынна и тиха.

— Осторожно, ступенька и порожек! — предупредил «приставник», разворачивая Марка вслед за собою налево.

Это была проходная. Марк слышал, как Парлахов докладывал какому-то военному об их прибытии, разворачивал свои и Марка документы. Потом снова двинулись, уже по территории энского завода. Тут уж каждую минуту Марк слышал: «Ступенька, лестница, ступенька вниз…» Наконец остановились.

— Где мы? — поинтересовался шепотом Иванов.

— В помещении завода, — сухо ответил Парлахов. — Дай клетку! — через минуту уже другим, более оживленным голосом приказал «приставник».

Еще через пару минут Марк ощутил на своем правом плече цепкие лапки Кузьмы.

— Что, уже? — прошептал вопрос Марк.

— Через пару минут. Еще не все собрались! — спокойно прошептал ему в ответ Парлахов.

Марк замер и ждал. Уже привычная, но такая неприятная темнота его наглазной повязки заставила закрыть глаза. Где он сейчас стоит? Кто на него смотрит? Что он здесь такое? Может, и прав был тот толстяк в Крыму, в санатории «Украина», который потом вместе со статуей разбился? Что он тогда говорил? Что Марк паразит? Что на птице паразитирует?

— Дорогие и самоотверженные товарищи труженики энского завода! — отвлек Марка от тяжелых размышлений голос Парлахова. — Родина помнит о вас. Родина знает о вашем героизме! И вот сейчас, в эти минуты пересменки перед вами выступит московский артист Иванов с попугаем Кузьмой. Пусть это короткое выступление поможет вам на минуту забыть о тяготах и лишениях и вспомнить о ваших близких, о тех из них, кто защищает нашу великую страну от немецкофашистского врага!

Марк сосредоточился, не открывая глаз. Выждал паузу. Потом произнес достаточно громко: «Ну, Кузьма, говори!» Микрофона здесь, конечно, не было, но по громкости голоса Кузьмы Марк понял, что помещение это небольшое.

На улице полночь. Свеча догорает. Высокие звезды видны, — декламировал Кузьма. — Ты пишешь письмо мне моя дорогая, В пылающий адрес войны… Как долго ты пишешь его, дорогая, Окончишь, и примешься вновь…

Марк улыбнулся. Выступление началось нормально. Еще ни разу в жизни Кузьма не подвел его, но все равно перед каждым концертом Иванов чувствовал волнение: все-таки действительно сильно зависел он от птицы, от этой красивой умной птицы…

  75