80 
– Да что ты у него-то спрашиваешь? – возмутился Куинси. – Тащи все сюда!
Майкл решил сегодня произнести Кэрол свою речь. Не то чтобы он радовался такой перспективе. Совсем наоборот. Он даже жалел, что не может высказаться по телефону. Но это было бы не по-мужски, а трусом себя Майкл никогда не считал.
Кэрол взъерошила ему волосы и с нежностью посмотрела на него.
– А после ужина тебя ждет сюрприз. —Да?
– Нечто особенное.
«Да уж, – подумал он. – И тебя – тоже». Когда же кончится этот вечер?..
Пока Майкл сидел у Кэрол, Лиза была в пути. Вместе с Джеймсом и Клодом она ехала на юбилей Киндры и Норио. На ней был белый костюм от Армани и бриллианты от Гарри Уинстона. Волосы она зачесала наверх. После разрыва с Грегом Лиза впервые выходила на люди и была полна решимости высоко держать голову. Она решила не думать о том, что все, наверное, видели вчера ту ужасную передачу. Если бы речь шла не о Киндре с Норио, она бы и носа из дому не высунула. Но поскольку это был праздник ее самых близких друзей, она не могла их обидеть. И сейчас она сидела с Джеймсом на заднем сиденье черного «Роллс-Ройса», а хозяин машины Клод расположился рядом с водителем, впереди.
В свои шестьдесят три года Клод привык иметь прислугу под рукой. Магнат звукозаписи и массмедиа, он сколотил свой первый миллион уже к двадцати годам. Сейчас он был миллиардером и уже десять лет как сожительствовал с Джеймсом. Это были два антипода. Джеймс, высокий и элегантный, британец до мозга костей, – и Клод, маленький и плотный темнокожий мужчина, с бьющей через край энергией и неукротимой жаждой до всех житейских наслаждений.
– Не переживай, радость моя, – сказал Джеймс, беря Лизу за руку. – Мы тебя не бросим на съедение.
– Молодец, что решила пойти, – поддакнул Клод.
– Да, – согласился Джеймс. – Тем более в субботу твой концерт, и все тебя там все равно увидят.
– Концерт – это другое. Это публичное мероприятие. Это для меня не проблема. А вот частные приемы я терпеть не могу. Все эти голливудские жены…
– А, стервозная команда! – протянул Джеймс. – У них только и дел, что перемывать другим косточки.
– Спасибо, Джеймс, – сказала она. – Ты меня и впрямь утешил.
– Черт! – воскликнула Сэфрон, чуть не подавившись гамбургером. – Сегодня же у них годовщина! Совсем забыла!
– У кого годовщина? – терпеливо переспросила Ники.
– Да у моих родителей! Серебряная свадьба. И мы должны там быть. Вместе с Лулу.
– Хочу к бабушке! – пропела Лулу. – Хо-чу! Хо-чу!
– Только не называй ее бабушкой, – предостерегла Сэфрон. – Она этого терпеть не может. Зови ее Кинни.
– Хочу к Кинни! – хихикнула Лулу. – Прямо сейчас!
– По-моему, вы уже пролетели, – сочувственно произнесла Ники, засовывая в рот горсть жареной картошки. – Поздно уже.
– Поздно? – вскинулась Сэфрон. – Это же серебряная свадьба моих родителей! Конечно, я должна ехать. И ты, кстати, тоже.
– Я пас, – простонала Ники, отмахиваясь. – Я совершенно в разобранном виде.
– Тогда поживей приведи себя в порядок, – твердым голосом приказала Сэфрон. – Киндра ждет нас всех. Идем поищем, что там у тебя есть в шкафу.
– Ну, пожалуйста! – взмолилась Ники, театрально заламывая руки. – Я больна. Я не могу никуда ехать.
– Иногда приходится делать то, чего совсем не хочется, – сказала Сэфрон. – Я же сделала, что ты меня просила – заказала платья для девчонок. А теперь ты сделай то, о чем прошу я. Пошевеливайся, Ник, все окупится.
– Черт бы тебя побрал, Сэф. Ты мне не оставляешь выбора.
– Точно, – согласилась Сэфрон, поднимая ее с дивана. – Идем и выберем, что нам надеть.
25.
Приближалось время действовать, и Эрик с удовлетворением отмечал, что все у него под контролем. Он каждый день следил за Ники, верной своему всегдашнему безделью, хотя накануне она его удивила – провела ночь у брата своего жениха. Да-да, Эрик отлично знал всех действующих лиц. Братца он вычислил по номеру машины, оставленной на ночь возле дома Ники.
Да, эта девица – шлюшка не хуже мамочки! Впрочем, Эрика это не удивляло. Большинство баб такие. Потаскухи. Ему еще не встречалась женщина, которой можно было бы верить.
Вечером во вторник он опять встретился с Дэнни и посидел с ним все в том же гей-баре. С Дэнни они стали настоящими друзьями. Ни один человек не умел так слушать, как это делал Эрик Верной. Неожиданно для себя Дэнни стал рассказывать ему обо всем – включая свои проблемы с немолодым возлюбленным. Эрик всегда слушал очень внимательно и угощал его дармовой выпивкой. Единственное, о чем жалел Дэнни, – это что его новый друг не «голубой».
80 
