Последние отзывы

  61  

– Ты обещала рассказать мне об этом в новогоднюю ночь, помнишь?

– Помню. Ночь откровений впереди. Мне не хочется ничего скрывать от тебя. Надеюсь, тебе – тоже.

Так и произошло. Включив традиционный «Голубой огонек», они сидели за низким маленьким столиком напротив друг друга. Обменявшись подарками, наслаждались той неповторимой атмосферой, которая бывает только в это необыкновенное время. На приглушенные звуки, доносившиеся из телевизора, совершенно не обращали внимания. Это был традиционный фон, без которого словно бы нельзя было обойтись. За то время, что они были знакомы, это был первый вечер, когда не существовало запретных тем, неуместных вопросов. Они узнали друг о друге все или почти все. О прежней жизни Соболева, о его работе, об учебе Нины в школе, о ее мечтах стать актрисой, о друзьях, оставшихся в Саринске, о Володе Панине…

– Ты не знаешь, почему именно сегодня мы отважились на этот разговор? – задумчиво глядя на Геннадия, спросила Нина.

– Потому что все серьезно, не на уровне бушующих гормонов, – отводя взгляд, ответил Соболев. – И потому, что мне совершенно все равно, что было в твоем прошлом. Я люблю тебя.

– И для меня любая информация ничего бы не могла изменить, – заметила Нина. – Единственное, чего я побаивалась, – чтобы ты не оказался какимнибудь жуликом.

– Не оказался? – раскатисто засмеялся Геннадий. Он решил, что пришло время рассказать о том, что он – заведующий одним из столичных валютных магазинов. Что эта работа приносит ему хороший доход, дает возможность заводить нужные знакомства. Однако кроме этого через его руки проходит поток золотых вещей, скупаемых его людьми. Десятки человек работают на него, он – главное звено. Они участвуют в его игре, принося немалый дополнительный заработок. Этим он начал заниматься еще со студенческой скамьи и к своим пятидесяти стал одним из самых крупных скупщиков золота. В этой второй его жизни у Соболева была кличка «Сорока» – слишком много золота проходило через его руки, слишком много того, что блестит. – Я жулик в законе, милая. Но мне моя жизнь всегда нравилась. Я всегда имел возможность потакать своим желаниям, иногда – чрезмерно. Но я не жалею о том, как прожил эти годы. Не жалею обо всем, что касается работы, друзей, знакомств, связей. Только в личной жизни у меня пробелы. Я их сам наставил от души, обрубил корни и теперь еще размышляю, почему так хреново себя чувствую.

– Ты о сыне?

– Да, я забыл о его существовании. Теперь приходится расплачиваться.

– Если бы смог найти, что бы ты сделал? – настаивала Нина.

– Не знаю. Я боюсь даже подумать об этом. Наверное, он ненавидит меня, – помрачнел Соболев.

– Нельзя так. Вот я не знаю своего отца, но, если бы он вдруг появился, я бы не знала, куда его посадить, как самого дорогого гостя. Ведь это отец, Гена! – горячо спорила Нина. – Наверняка ты убиваешь себя своими мыслями.

– Что, очень заметно? – грустно улыбнулся Соболев.

– Я образно, милый.

– А я напрямую. И вообще, я тебе не верю. Ты бы не стала сажать своего отца в красный угол. Вспомнила бы о нелегкой жизни матери, о том, что было у других и чего не было у тебя. Вспомнила бы, чего он тебя лишил, – вздохнул Соболев. – Навспоминалась бы, а там, гляди, чтоб вообще на порог пустила.

– Я не хочу больше говорить об этом, – резко ответила Нина, поджав губы.

– И не надо о прошлом. Оно ушло безвозвратно. Давай лучше о будущем.

Он смотрел на нее и любовался, впитывая каждую минуту, проведенную вдвоем. Он не знал, сколько их осталось, таких прекрасных минут. Геннадий дорожил ими, как никогда. Это стало жизненно необходимым, целительным. Геннадий боялся, что скоро ее красота совершенно затмит его немощь. Он будет выглядеть смешно рядом с такой красавицей. Да и останется ли она с ним, зная, что пик миновал? Страсть постепенно спадает, оставляя в душе незаживающие раны: сердце еще хочет любви, огня, но тело его отвергает порывы. Оно не способно больше выдерживать шквал эмоций.

Она была такой красивой в новом платье из тонкого трикотажа цвета морской волны. Почему-то Геннадию показалось, что в нем она стала выглядеть старше, более солидно. Что-то совсем другое, неизвестное появилось в ее облике. Длинные волосы она подобрала в тяжелый узел на затылке, украсив его несколькими шпильками с черным жемчугом – недавний подарок Геннадия. Эти перламутровые шарики очень красиво смотрелись на каштаново-рыжих волосах Нины, придавая незамысловатой прическе особое очарование. Она практически не пользовалась косметикой. Ее лицо с матовой кожей, четко очерченными бровями и выразительными глазами не требовало румян, теней, яркой помады. Бледно-розовый блик на губах, ресницы, удлинившиеся от черной туши, искрящиеся от счастья глаза – ей так понравились его подарки.

  61