45 
Приехавший за ней после обеда Владимир с раздражением увидел, что ничего не собрано, а подруга сидит с мокрыми глазами.
– Ну, что у нас опять случилось? Что за очередное вселенское горе?
Она не могла признаться ему, из-за чего переживает и постаралась перевести всё в шутку.
– Да просто уезжать отсюда не хочется. Здесь всё такое родное.
Он расслышал фальшивые нотки в ее ломком голосе, но выяснять, что же случилось, не стал, понимая, что ей и без того тяжело. С изрядной долей нахальства вытащил из шкафов ее вещи, небрежно покидал в привезенные сумки и быстро закинул их в багажник. Обнял девушку и повез домой.
Настя чувствовала себя приложением к этим необъятным сумкам, этаким багажом, но когда он усадил ее на диван, шлепнулся на спину и уложил голову на ее колени, немного отошла.
– У тебя что, подушек не хватает?
От ее насмешливого тона он приоткрыл один глаз и кратко пояснил:
– Подушек у меня достаточно. Просто так я тебя лучше ощущаю.
Настя засмущалась. Как это он так ее лучше ощущает? Но он погладил ее колено, потом задрал кофточку и поцеловал оголившуюся полоску кожи на животе и она поняла, что так у него гораздо шире выбор и для рук и для губ.
Но, когда она поняла, что он не собирается пользоваться презервативами, ей стало страшно, и она замерла. Почувствовав, что что-то не так, он поднял лицо.
– Что случилось? – прозвучало это так взвешенно, что она могла поклясться, что Влад уже всё продумал и решил, как реагировать на ее панику.
– Я не хочу детей. Я к этому не готова.
– Ну не ври уж так нахально, радость моя. Ко всему ты готова. Признайся честно, что пошла в детские врачи потому, что хотела хоть как-то восполнить ущербность своей жизни. Ты же была уверена, что замуж не выйдешь и своих детей рожать не станешь, так хоть с чужими повозишься. Не так ли?
Насте пришлось нехотя согласиться. Скрывать от Влада свои чувства всё равно было бесполезно.
– Так что твои слова пустое фразерство. Но чем они вызваны? – он заглянул в ее медленно заливающееся краской лицо и сделал очевидный вывод: – Боишься, что твоя некрасивость передастся нашим детям?
Она уныло пожевала губами, не соглашаясь, но и не опровергая. Он расхохотался и крепко прижал ее к себе.
– Ну и трусиха же ты! Ну откуда нам с тобой знать, кто у нас получится. Мы же не боги. Но, – тут он интимно понизил голос, – клянусь, что буду стараться изо всех сил. И столько, сколько надо. И у нас будут красивые и здоровые дети, вот увидишь! – И он откровенным жестом провел ладонью между ее ног.
Она слегка передернулась от неприкрытой бесстыдности этого жеста, но он не дал ей возмутиться, быстро закрыв рот поцелуем.
Потом, отдыхая от наслаждения, он лежал подле нее и думал, что это и есть счастье – вот так лежать рядом с любимой женщиной и слушать ее успокаивающееся дыхание.
Узнав об изменениях в жизни друга, Вячеслав не слишком удивился.
– Да ты всегда к ней неровно дышал. Постоянно дрался с другими мальчишками из-за того, что ее называли Бабой-Ягой. Ты и меня столько раз одергивал, что я уже в те годы понимал, что при желании Настя без труда сможет отодвинуть меня в сторону. Просто она никогда этого сделать не пыталась. – Влад чуток усмехнулся, соглашаясь с этими словами. Развеселившись, Вячеслав предложил: – Давай встретимся семьями? Мы с Аней будем рады.
Они встретились в кафе. Настя от души веселилась, глядя, как Вячеслав пытается угодить своей прелестной жене. Аня была такой хорошенькой, юной и веселой, что Настя поневоле почувствовала себя старой развалиной, и в душе воскресли прежние страхи. Но вида она не подала и по-прежнему шутила и разыгрывала парней. Когда они ехали домой, заметила:
– Сколько же лет Ане? Восемнадцать-то есть? Или они по разрешению регистрировались?
Влад мрачно хмыкнул.
– И ты туда же! Славка, бедняга, тоже немало от этой ошибки претерпел. Он думал, что ей пятнадцать, а ей было двадцать два. Ну, сейчас уже двадцать три.
Настя поразилась.
– Это же надо! Ни за что бы ни подумала!
Владимир хмыкнул.
– Почему? Тебе же тоже твоих лет никто не даст. От силы двадцать.
Настя болезненно поморщилась.
– Это побочный эффект, сам понимаешь. Но за Славкой наблюдать было прикольно. Он так усердно из себя коврик для жениных ножек изображал, и смех и грех.
Скептически выпятив губы, Влад уточнил:
– Так ведь я тоже прилежно им работаю, моя радость. Ты этого не замечала?
45 
