Казалось, что грудь не вмещается в лифчик, но Бобби продолжал дразнить Сару, играя с набухшими сосками через ткань, доводя ее до предела.
– Пожалуйста, Бобби, пожалуйста, – умоляла она.
– Спокойно, мама, – мурлыкал он. – Дай время, а пока лежи спокойно.
– О Боже!
Лицо Сары покраснело. Бобби всегда мучал ее ожиданием, но это было сладкое наказание, и она наслаждалась каждым мгновением.
Наконец он расстегнул лифчик и освободил грудь. Сара чуть не кончила, настолько приятными были его прикосновения, но Бобби не позволил этого. Он даже не прикоснулся к груди, а принялся гладить бедра, живот, лаская, поднимая юбку сантиметр за сантиметром и осторожно снимая трусики.
– Бобби, ты сведешь меня с ума, – выдавила Сара.
– Милая, ты не знаешь, что такое сумасшествие.
И он медленно и очень умело продолжил свое занятие, так что Сара дважды кончила от его рук и языка, прежде чем произошел сексуальный акт.
Когда Бобби наконец-то взял ее, Сара рыдала от удовольствия и облегчения. Она безумно любила этого мужчину, но в его чувствах не была уверена. Она не сомневалась, что нужна ему. Но любил ли ее Бобби? Он об этом никогда не говорил, хотя в моменты страсти она постоянно повторяла одно и то же, как и сейчас:
– Я люблю тебя, Бобби Манделла, люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя. О, как я люблю тебя!
Для Сары наступил момент экстаза с человеком, которого она желала больше всего на свете.
В ответ он лишь застонал, наконец-то он позволил себе расслабиться.
В то же мгновение Бобби скатился с нее и прикрылся простыней, словно не желая, чтобы Сара видела его в невозбужденном состоянии.
– Тебе было хорошо? – не могла не спросить она. Но огонь погас, и Бобби уже взял себя в руки.
– Я голоден, – тут же переменил он тему. – Ты что-то говорила о бутерброде с беконом.
Сара поднялась с кровати и заявила:
– Он холодный, я сделаю другой.
– Не нужно, просто подай его мне.
Даже не одевшись, она подошла к столу, взяла бутерброд с подноса и подала ему. В другой ситуации Сара бы постеснялась. Она считала, что ноги у нее слишком короткие, попа слишком круглая, а грудь слишком большая. Но с Бобби это значения не имело, ведь он ее не видит. Будь Бобби зрячим, и он бы никогда не обратил на нее внимания. В этом Сара не сомневалась. Потому что в свое время Бобби Манделла имел самых красивых женщин, черных и белых.
Сара не забыла журнальные статьи, скандалы и сплетни. Она помнила, как впервые увидела его на сцене в 1980 году. Тогда ей исполнилось семнадцать, и она только-только закончила школу. Подружки затащили ее на концерт Манделлы, состоявшийся в Филадельфии.
– Он такой сексуальный! – заверяли они. – Вот увидишь! Это мужчина-член!
Саре пришлось согласиться с ними. Когда Бобби появился на сцене в черных брюках и белой шелковой рубашке, пятьдесят тысяч женщин обмочили трусики и завопили от восторга. Бобби Манделла излучал секс. Это был живой фаллический символ. А какой голос!
Сара стала его преданной поклонницей, но никогда не могла предположить, что несколько лет спустя, после несчастного случая будет его личным секретарем, и даже чем-то большим.
– Я приму душ, – сказал Бобби, жадно поедая бутерброд. – Одежда готова?
– Все в порядке, – ответила Сара. – Твои любимые черные брюки и белая шелковая рубашка.
– Спасибо, малышка.
Да, это была его любимая одежда. Она принесла удачу. Кроме той страшной ночи два года назад.
Господи! Он скоро встретится с Новой Ситроэн. Соблазнительной, холодной сукой.
Сможет ли он пережить это?
Сара взяла Бобби за руку, чтобы отвести в ванную. Он оттолкнул ее.
– Я знаю дорогу, – огрызнулся Бобби. – Не нужно следить за каждым моим шагом.
Иногда Бобби нуждался в помощи, но бывали моменты, когда он не выносил ее. Сегодня хотелось все сделать самому.
– Пойду оденусь, – сказала она с обидой.
Бобби не мог выносить этой интонации. Сара – добрый помощник. Она вернула его к жизни, неизвестно, как все сложилось бы без нее. Но иногда девушка действовала Бобби на нервы.
Он изобразил улыбку и произнес:
– Так, значит, ты ходишь голая? Какой стыд! Ведь тебя могут увидеть?
Шутка в стиле Бобби, но Саре она не показалась смешной.
Нова Ситроэн металась по своему шикарному имению, проверяя, все ли в порядке. Ее недаром считали хозяйкой номер один в Америке. Однако эта женщина вытягивала жилы из тех, кто работал на нее. Она замечала все пылинки и недостатки, и требовала идеального порядка.