Последние отзывы

  90  

– Ну да. Бери то, в чем другие не видят смысла, и докажи, что игра стоила свеч. Просто надо смотреть внимательней и видеть дальше других.

Я спросила:

– Ты женат?

– Нет, боже мой.

– Почему ты так говоришь?

– Как ты могла подумать, что я не сказал бы тебе об этом?

– И не был женат?

– Никогда, – медленно ответил он, изучая мое лицо. – Почему ты не замужем?

– Я была слишком занята.

Мы еще немного помолчали.

– Ты все еще не сказал мне очень многого. Он протянул руку под стол, достал папку и протянул ее мне. Я открыла. Опять документы. Теперь собственность на Западном побережье. Под грифом “Роан Лтд” был адрес.

Я закрыла папку и отодвинула ее в сторону.

– Ты все еще думаешь, что это интересует меня больше всего? То, сколько ты сделал денег?

– Я просто хотел, чтобы вначале ты знала это.

– Ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы об этом узнала семья?

– Да, хочу. – Он наполнил два хрустальных бокала шампанским из бутылки, которую поставил охладиться в ведро со льдом. – Я не так уж искусен в обслуживании, – сказал он с улыбкой, – но шампанское – одно из лучших. – Он протянул мне бокал и чокнулся со мной.

Я наблюдала, как играют лучи утреннего солнца на гранях хрусталя.

– Я не часто пью, а когда пью – это вопрос качества, а не количества, – сказал он.

“Воздерживается от вина, – подумала я. – Потому что пил Большой Роан”. Я хотела произнести это вслух, он, судя по всему, тоже искал подходящие слова, но в конце концов мы просто чокнулись еще раз. Я прокашлялась.

– Я не выпила ни глотка после… после той ночи…

– Когда произошла авария? Так и скажи. Нужно пройти через это.

– Это была не авария. Не знаю, как назвать.

– Несчастный случай, такой же, как и все другие несчастья, которые жизнь обрушивает на людей. – Роан наклонился ко мне. – Единственное, что я считаю в своей жизни подарком судьбы, это – ты.

Я наклонила голову. Мне почему-то не хотелось, чтобы он видел мои слезы. Не хотелось выглядеть такой уж ранимой.

– Ну, давай, поплачь, позволь себе это удовольствие, ты здесь в безопасности, – прошептал он.

Безопасность тут была ни при чем. Тут было другое. Наша отчаянная неразрывность, его доброта, что-то сексуально-темное, вежливая отстраненность, двадцать лет, потерянных для нас, – все было тут, смешавшись воедино.

Я выпила шампанское и неожиданно увидела маленькие туалетные кабины. На одной из них, стоявшей отдельно, было от руки написано: “Только для дам”.

– Мой персональный туалет, – усмехнулась я. – Что ж, спасибо. Но неужели в доме ты не сделал туалетов?

– Ты ведь могла приехать и раньше. Я не хотел, чтобы тебе было неудобно.

Дженни Салливан подарила своему сыну лицо, не похожее на грубое мясистое лицо его отца. Большие серые глаза, красивый рот. Большой Роан наградил его изрядным ростом, могучими плечами, широкой грудью. Мужчиной он сделал себя сам.

– Ты кажешься недоступным, но я знаю, что это не так. Я хочу коснуться тебя.

– И я тебя.

Я помолчала, беспомощно моргая. Мы оба умирали от желания переступить через все эти любезные формальности, но не знали как.

* * *

Бригада уехала еще до полудня. Я наблюдала, как рабочие обращаются к Роану. В нем была уверенность человека, привыкшего, чтобы его называли “сэр”, хотя никто не был столь формален.

– Тебе нужно пообедать, – сказал Роан, когда мы остались одни. Я еще не успела произнести: “Я хочу прочесть письма сейчас”, – как он встал и пошел в дом. Через несколько минут он вернулся с плетеной корзинкой и вынул оттуда белые фарфоровые тарелки, тяжелые серебряные приборы, салфетки, высокие граненые бокалы, которые он тут же набил льдом из специального маленького контейнера. Затем с ловкостью профессионала разложил по тарелкам креветки, яркие салаты и круассаны. Последней появилась высокая бутылка охлажденного белого вина. Он разлил его по бокалам.

Я оцепенело смотрела на все это изобилие.

– Эта корзина что – бездонная?

– Нет, – улыбнулся он, – но мои намерения заботиться о тебе – да. Ты всегда привозила мне еду. Сейчас моя очередь.

– Да, тогда мне придется съесть все это, – сказала я беспомощно. Все во мне ликовало.

“Письма, письма”, – шептал мне здравый смысл.

* * *

Мы проговорили всю вторую половину дня. С каждым бокалом вина день становился все более мирным, небесная голубизна спускалась все ниже, пока свет не стал таким, каким он видится через цветные витражи.

  90